— У нас появился новый материал, — сказала я в полголоса. Сеппо тут же остановился.
— Ага, — ответил он и начал возиться с тесьмой своей куртки.
— Новенькая прибыла сегодня в обед. Это бабулька. У нее остановилось сердце. Восемьдесят пять лет.
— Бабушка... — простонал Джузеппе и двинулся дальше. — Это же скучно. Это совсем ничего.
Мой папа был гробовщиком. «Херберт Моргенрот. Мы всегда поможем вам». Это был его лозунг. Я считала, что это звучит, словно он мог воскрешать мертвых. И иногда это выглядело именно так. Когда он заканчивал с ними, они улыбались. Они все улыбались. Я часто смотрела на них. Папа говорил, что смерть должна быть чем-то прекрасным, поэтому спустя несколько часов, каждый из его клиентов выглядел счастливым. Да, он называл мертвых клиентами.
Я уже несколько раз тайно проводила Сердана и Билли в подвал. Один мертвец — пять евро. Они действительно жаждали увидеть мертвеца. А я за это получала хорошие, дополнительные деньги на карманные расходы.
Только с Джузеппе никак не срабатывало. Это раздражало меня. Джузеппе был для меня кем-то другим, не как Билли или Сердан. Джузеппе был лучшим трейсером Людвигсхафена — ну, ладно, по крайней мере, Хамсхофа, той части города, где мы выросли и все еще жили.
Один раз он даже перепрыгнул с одной крыши на другую. И он мог сделать сальто с места. Кроме того, он научил меня всему, что я умела. Он был моим учителем. И я хотела, чтобы он, наконец, зашел ко мне домой. Мы знали друг друга с детского сада, и все-таки он еще ни разу не заходил ко мне. За исключением моих дней рождений. Но это не в счет.
— Мертвая бабуля — тоже труп, — пыталась я уговорить его.
— Дааа, — протянул Джузеппе. — Но я хочу посмотреть на действительно что-то вопиющее.
— Я же сказала тебе, когда у нас лежал труп после автомобильной аварии. Но тогда...
— Мне нужно было сгибать коробки для пиццы, — перебил меня Джузеппе. — Ты же знаешь.
Что ж, странно. Когда я тайно проводила Билли и Сердана к бабулькам и дедулькам в подвал, Сеппо тоже должен был сгибать коробки для пиццы. Совершенно внезапно.
Я бы посмотрела на труп после аварии только с Джузеппе. Но никогда в одиночку или с другими. Билли бы только посмеялся и стал бы рассказывать всякие анекдоты, а Сердан не сказал бы ни слова. Сердан никогда ничего не говорил, и меня это не тревожило. Но оказавшись лицом к лицу с растерзанным мертвецом, его молчание бы нервировало. Даже я боялась трупа из автокатастрофы. Но в основном к папе доставляли очень старых бабулек и дедушек, которые мирно уснули в своей постели. Я не знала, как он это делал. Может быть, он утаивал от меня других мертвецов. Во всяком случае, у меня не получилось заманить Джузеппе новой бабулькой, а мы уже повернули на нашу улицу.