— Я сам себе нравлюсь… — Лука достал бумажник. — Петрович, только прошу, пойми меня правильно, как ты это всегда умел. Александр Аскольдович, поскольку вы имеете влияние на этого… своего помощника, который привел нас, — Лука кивнул в сторону двери, — надо немедленно сделать, чтобы женщины были здесь, а не у него в лапах!
Кадушкин, протянув руку, нажал на кнопку, и в дверях появился человек в черной одежде китайского, а может быть, японского каратиста.
— Егор, приведи женщин! — обронил Кадушкин. Человек в черном молча поклонился, и через две-три минуты в комнату робко вошли женщины.
— Наталочка! — Лука обнял Наталью, но не горячо, не крепко, ощущая, так сказать, ситуацию, время и место.
— Я прошу вас дать им часа три, Александр. Аскольдович. За это время они смогут исчезнуть. Уверен даже, что Петрович управится быстрее…
— Лукаш!
— Петрович, ты ведь знаешь: это выход! Слава Богу, женщины пока еще ничего не понимали. «Скорее бы уж они уходили… — судорожно думал Лука. — Когда же это кончится?..»
— Надеюсь, вы понимаете, Лука Васильевич, что будет с вами, если…
— Эти люди вам все равно ни к чему. Только я!
— Лука, что здесь проис…
— Погоди, Наталочка! Господин Кадушкин! Верните сюда этого… вашего помощника. Иначе он даст своим команду…
Длинная узкая рука снова потянулась к кнопке. И тут же стражник ввел в комнату Сивого.
— Будешь пока здесь сидеть! — Кадушкин показал ему место у стены.
— Вот теперь все. Будем прощаться…
— Дайте-ка мне ваш телефон… — Никифоров задержал взгляд на Кадушкине, словно хотел его запомнить.
— Там, за дверью, скажут…
— В течение трех часов я позвоню, — проговорил Никифоров, удерживающий Наталью. — Если не позвоню, значит, за нами следят или уже взяли. Пока не позвоню, ничего для них не делай, Лукаш!
Они пожали друг другу руки. Потом Никифоров, приобняв, повел к двери Наталью, Нинель тащилась за ним, как усталый ребенок.
— Что будем делать? — спросил Кадушкин, когда дверь закрылась. — Не угодно ли партию в стос?
— Я не знаю такой игры. Да и денег, как вы понимаете, у меня больше нет…
— А я с тобой на щелбаны! — встрял окончательно пришедший в себя Сивый. — И изобразил, как он своей огромной ручищей будет врезать Лучкову.
— Заткнись!
— Ладно, — миролюбиво сказал Кадушкин, — сыграем на ваш будущий гонорар. Кстати, знаете, что я сделаю, если выяснится, что вы меня надули? Я отдам вас… вот ему! — и указал на Сивого.
Лука резко поднялся.
— Не стану я с вами играть, господин Кадушкин!..
Пройдя в конец комнаты, он сел у незажженного камина. Кадушкин пожал плечами и отправился за свой письменный стол, на котором лежали какие-то, по-видимому, деловые бумаги.