— Да. На ключ. Изнутри.
— А окно?
— Окно? — Она опять провела рукой по лбу, стараясь собрать мысли. — Окно? Во все окна нашего дома папа велел за месяц до этого вставить стальные решетки. Во все окна!
— Но тогда, как же?.. — не выдержал Джек. — Я не понимаю. Если дверь заперта, а на окнах решетки…
— Я тоже не понимаю. И не знаю, как это объясняет отец. Может, он думает, что это яд… Хотя нет никаких следов.
— Значит…
— Да, сделали вскрытие. — Девушка поняла его с полуслова. — Отец сам настоял. Боже! — рыдания опять не дали ей договорить. — Боже, как это было ужасно!
Джек ласково обнял вздрагивающие от спазмов хрупкие плечи девушки.
— Успокойся, малыш, успокойся, бедняжка! Я понимаю, мне и самому тяжело, каково же пришлось тебе! Ну же, успокойся, возьми себя в руки, ведь слезами делу не поможешь.
Кэй спрятала мокрое от слез лицо на груди Грэнмора и сжалась в комок, как птенец в поисках безопасного места.
— Ты такой добрый, Джек… Ты всегда был ко мне так добр… И такой сильный! Если бы ты знал, как мне тяжело! И не у кого искать защиты…
Понемногу плечи девушки перестали вздрагивать, рыдания стихли, но Джек еще долго не выпускал ее из своих объятий.
— Ну вот, малыш, — сказал он, потихоньку наконец отстраняя ее и ласково усаживая в кресло, — ты и успокоилась, правда? И будешь держаться молодцом, как всегда, правда?
— Правда, — тихо ответила Кэй и даже попыталась улыбнуться в ответ на его заботливую улыбку.
Джек решил все же до конца выяснить гнетущие его подозрения.
— Дорогая Кэй, а ты не скажешь, почему все-таки дядя, — спросил он, помолчав, — почему дядя тем не менее… — Он с трудом подбирал слова. — Ты не знаешь, почему дядя что-то заподозрил?
— Не знаю. Папа после… после этого несчастья стал какой-то странный. Хотя уже и до этого… Впрочем, все мы стали странными после того, что случилось. Знаешь, временами просто сил нет… Извини, — и девушка бросилась к двери, не сдержав себя.
— Пожалуй, бедняжке и в самом деле надо как следует выплакаться, станет легче, — пробормотал Джек, провожая ее сочувственным взглядом. — Бедная маленькая сестричка, сколько же ей пришлось пережить!
Часы, оставшиеся до встречи с профессором, он провел в одиночестве, усевшись в глубокое кресло и куря сигару за сигарой. В голове хаотично клубились мысли, которые ему никак не удавалось привести в порядок. Впрочем, трудно прийти к какому бы то ни было логическому построению, располагая столь беспорядочными сведениями. Почему дядюшка усматривает какую-то тайну в смерти Роберта, хотя все обстоятельства несчастья свидетельствуют о том, что она могла быть только естественной и никакой другой?