Хорошо, хотя бы не все в ее команде склонны к поспешным выводам. Уже на подступах к пещере меня догнал Ревус и относительно спокойным тоном спросил:
– Что стало с сержантом? Уснула? Опять?!
Я выразительно поднял на него глаза: и как, он предполагает, я буду ему отвечать?
– Не быть нам друзьями! – резюмировал змеелюд и протянул лапы, чтобы забрать своего командира. Мне это не понравилось. – Не надо рычать! – вздрогнув, отпрянул Ревус. – Я всего лишь пытаюсь помочь.
Я понял, что поступаю глупо. В том, чтобы тащить девчонку самому, действительно было мало смысла. Потому я лег на землю, чуть перекатился на бок и выполз из-под нее, усиленно работая задними лапами. Доусон осталась лежать на иглице, подложив одну руку под голову.
«А попка-то у нее и правда ничего», – довольно подумал я, получив возможность рассмотреть волчицу во всей красе. Жаль, времени полюбоваться было мало – Ревус благоразумно не стал спрашивать, почему сержант оказалась в таком неподобающем виде, а просто завернул ее в свою куртку. А затем подхватил на руки и молча понес в сторону пещер. Я же потрусил в обратном направлении, навострив уши и активно принюхиваясь. Мне еще предстояло вернуть нашу одежду.
«Интересно, – подумал мимоходом, – а перед тем как отключиться, девчонка успела испытать на себе действие инстинкта? Или мне еще только предстоит ей все объяснить?»
Особенно веселой выглядела эта перспектива в свете того, что мое задание никто не отменял. Мне все же придется заменить девчонку в группе. Правда, теперь к остальным добавилась еще одна веская причина: эта волчица – будущая жена аристократа. А жены аристократов не воюют.
Он: «Я люблю тебя!»
Она: «И что, я должна расплакаться?»
Он: «Ну хотя бы посочувствовать…»
Bash
Джейн Доусон
Интересно, а можно выработать иммунитет к волчьему транквилизатору? Надоело отключаться. Мало того что для организма вредно, так еще и пробуждение по ощущениям похоже на прыжок в прорубь.
– Моя голова, – прошептала, с трудом принимая сидячее положение. Бросила взгляд по сторонам: ага, знакомая пещерка. Уже хорошо. Могла ведь и к рейнджерам в вольер попасть. Вот бы они поутру удивились…
«Кстати об этом, – опомнилась, разглядывая собственные ладони, – а когда я успела превратиться?»
Попытка напрячь память отозвалась болью в висках, но тут обеспокоенный голос Ревуса ворвался в мои мысли, и я переключилась на него.
– Как чувствуешь себя, сержант? – спросил змеелюд, балансируя на хвосте таким образом, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
Я потерла пальцами лоб:
– Как будто уголь разгружала. Руками. Года два подряд.