— Шикарно, да? Электрокнопка. Лиззи Мим известна своей слабостью к антиквариату.
Рекс Моррис был заинтригован.
— Для чего эта кнопка?
— Когда на нее нажмешь, внутри звонит звонок. И Лиззи знает, что к ней кто-то пришел.
Рекс недоуменно посмотрел на дядю.
— Ну и что тогда?
— А тогда она подходит к двери посмотреть, кто это.
— Но послушай, почему не иметь просто экран идентификации на двери, как у всех? В таком случае она могла бы видеть, кто пришел, и решать, открывать ему или нет.
Дядя нетерпеливо сказал:
— Это антиквариат, неужели ты не понимаешь? Я наверное не смог бы насчитать и полдюжины людей во всем городе, имеющих такую вещь.
Рекс Моррис пробормотал что-то в ответ, но дверь уже открывалась.
— О, это ты, Уильям, — воскликнула Лиззи Мим. — И твой дорогой-предорогой племянник с дикого-предикого Запада.
Рекс Моррис поморщился.
— Входите же, — с трепетом произнесла она, взмахнув массивной и усыпанной драгоценностями рукой в направлении, откуда доносились звуки. Это была средних лет дамочка, не превышавшая пяти футов двух дюймов и склонная вот-вот располнеть. Однако у нее было довольно приятное лицо — в стиле немецкой домохозяйки. Рексу Моррису пришло на ум, что аристократы в жизни редко похожи на те очаровательные образы, которые можно увидеть в стерео-шоу.
— Конечно, ты помнишь Рекса, — сказал Уильям Моррис, запечатлев легкий поцелуй на щеке хозяйки в знак приветствия.
— Ну, разумеется, и я хотела бы познакомить его сегодня с некоторыми дорогими людьми. В том числе, — добавила она игриво, — с одной дорогой-предорогой молодой леди.
Она оперлась своей пухлой рукой на Рекса Морриса, и они прошли в глубь квартиры.
— Уильям, — бросила она через плечо, — ты здесь хорошо ориентируешься. Позаботься о себе, пожалуйста, сам.
Дядя Билл направился к ближайшему автобару.
— Ну вот, Рекс, — сказала она. — Я могу называть тебя так?
— Конечно, Технола Мим.
Она хихикнула.
— На самом деле, все называют меня Элизабет, и ты тоже можешь звать меня так. И еще об одном я хочу тебя предупредить. Сейчас все прекрасно проводят время у меня. Да, прекрасно. Но запомни, пожалуйста, что мы не обсуждаем ни религии, ни политики, ни каких-либо других спорных вопросов и, конечно же, в моем доме никто и никогда не высказывался против правительства.
— Ну, разумеется, — сказал Рекс.
Она похлопала его по плечу.
— Ну, вот, — сказала она одобрительно. — Я помню твоего отца, когда он был молодым человеком. Мне кажется, что ты унаследовал только его лучшие качества.
Такое высказывание, по-видимому, не требовало ответа. Лиззи Мим подвела его к группе дам, внимавшим в настоящий момент сетованиям одной из них, очевидно, высказывающей смелые суждения по вопросам большой важности.