– Сашка, Сашка, что ж это ты так?..
Плакали девчонки-одноклассницы. Белокурая божественная Юлия вдруг ринулась к скамье подсудимых, сквозь плотную толпу...
А Влад стоял с вытаращенными глазами и не верил. Не верил, что уже во второй раз Кто-то свыше уберег его, снова простер над ним Свою крепкую, надежную длань.
– Год условно? Условно?..
Значит, сейчас можно идти к родителям, к бывшим одноклассникам, к ребятам из депо. Целовать их всех, любить. Начать новую жизнь. Новую. Умную. Без глупостей, из-за которых так жестоко рубят топоры этих судей-палачей!
...Приблизительно через час из тыльных дверей здания суда вывели Сашку. Стоявший во дворике автозак сдал назад. Конвойный отворил заднюю дверцу, и Сашка, наклонив голову, быстро вошел туда.
Следом за ним – Юрку. Перед ним тоже распахнулась задняя дверца машины. Юрка поднялся на ступеньку, но вдруг распрямился и повернул лицо туда, где стояли родители и знакомые. Словно хотел запечатлеть их всех в своей памяти.
– Живей! Не задерживай! – рука караульного толкнула Юрку в затылок.
Он ударился лбом о низкую железную перекладину и полетел головой в фургон.
Р-р-р... – уехали два автозака.
Увезли двух казаков.
ххх
Влад отбывал свой год условно. Раз или два раза в неделю к ним в квартиру наведывался участковый милиционер по фамилии Коваль. Ставил галочки в своем журнале и грозно тряс перед Владом крепким, как у кузнеца, пальцем:
– Дывыся мне, хлопак. Не дуркуй больше, не то поедешь на сто перший километр, до своих сраных «Византирцив». Зрозумел?
– Ага, зрозумел, товырищ старший лейтенант. Не буду дурковать.
Влад безукоризненно отбыл условный срок, в рот не брал ни грамма спиртного – ни портюшка, ни сухарика. Трудился в депо, потом ушел в армию. В стройбате рыл траншеи и строил казармы. В свободное время ходил в гарнизонную библиотеку. А перед дембелем отправил заявление на поступление в Киево-Могилянскую академию, на истфак.
О своей судимости, разумеется, в анкете не упомянул. И – поступил! Сдал экзамены на «хорошо» и «отлично». В приемной комиссии посмотрели: парень только из армии, по всему видно – толковый, думающий. Почему же не принять такого? Тем более что абитуриентов на исторический уже не так много, как прежде. Нынче все подались в бизнес и юриспруденцию.
Так никто в академии никогда и не узнал о том его веселом прошлом, о той судимости.
И началась для Влада совершенно иная жизнь: с бессонными подготовками к экзаменам и зачетам, со спорами о путях истории и роли личности, с заездами в общежитие, где обитали пригожие, румяные студентки. Курсовые работы, библиотеки, археологические экспедиции.