Так что, побывавший впервые, на одной из таких поседелок Лешка, за вредный характер, прозванный Каналья, казался теперь, чуть ли не на голову выше всех нас, непосвященных малолеток. От чего , мой однокласник, стал еще занощивее, а свой Чизет, с удовольствием жертвовал, во имя очередной, срочно необходимой бутылочки, или пачки сигарет, экстренно понадобившейся, кому-то из перестарков. тогда, гордо восседая за спиной, очередного Чалого, или Седого, он катил в ближайший ларек, работающий до полуночи, а то и круглосуточно, которые, как признак зарождающегося капитализма, в нашем городе, появились чуть не на каждом углу.
Днем же, этот любимец богов, или точнее богемы, промышлял тем, что за круг по двору, брал рубль, а если денег у несчастного соискателя ненаходилось, не брезговал всякой, обычной для ребят мелочью. Кто перочинный ножик свой любимый отдаст, кто жевательную резинку, а кто и редкую марку, которые, попрежнему были у нас в почете. Как раз я и был, тем кощуником, что за сомнительное удовольствие, на виду у всех девчонок, прокатиться на заграничном мопеде по двору, отдал, одну из самых редких у нас марок, потому что обнаглевший вконец Рыжый, ни в какую несоглашался брать остальное. Так что я, впервые, волнуясь как на контрольной, сев за руль этого чудо-агрегата, несмог сразу тронутся, а постыдно заглох посреди двора, из-за чего, долго выслушивал осебе разные мерзости. Но когда, разошедшийся совсем Лешка, почуствовавший себя царьком всей местной мелкотни, заикнулся-было что-то о моей матери,я не выдержал, и уронив злополучный мопед, прямо на асфальт, зарядил этому оболтусу такую плюху, что даже видавшие виды, в дворовых битвах, стенка на стенку, или один на один, наблюдавшие за всем, с дальних лавочек старшаки,, громко заулюлюкали. А отлетевшего от моего красовка, которым я зарядил , по киношному, в левое ухо, каналью, долго приводили в себя, подоспевшие дружки.
Незнаю, что-тогда больше двигало мной, эмоции оскорбленного и униженного прелюдно подростка, или обида, повзрослевшего за пару минут, на многие годы философа, только с того самого дня, моя дворовая жизнь, естественно, не без влияния, пострадавшего Лехи, превратилась в сплошную череду, разборок и безобразных драк. Не раз и не два, я возвращаясь домой, со школы, или просто выйдя во двор, попадал, в жестокую атмосферу, холодной, безразсудной ненависти, что витала там, уже давно,однако, лиш сейчас, определившей для себя, конкретный объект, приложения кинетической энергии, накопившейся в телах любителей дешевого портвейна, скучающих, без подобных развлечений. Сколько раз, я приходил домой с синяками, порванными рубашками и брюками. Сколько раз, видевший все это отец, пытал меня на тему, чьих это рук дело. Да только в свои тринадцать лет, я был уже довольно самостоятельным малым, и попытки взрослых вмешаться, всячески присекал. Мама не раз обычно, за ужином, когда мы собирались все за столом, что бы нетолько поесть, но и пообщаться, пробовала вновь и вновь, вызнать у меня, что это творится в нашем дворе, но я лиш отмалчивался, или тупо врал, о чем-то типа преславутого ТУ 154, пролетавшего мимо, и наставившего мне очередной фингал.