Черномазый Феденька чавкает железными челюстями говядину, глаза кошачьи прищурил и косится сладострастно на розовые Дашины губы.
Когда Илюха захрапел и забредил, Феденька поднялся, высунув свою стриженую скуластую голову в соседнюю половину, как вор, пошарил там глазами, прислушался и плотно затворил дверь.
- Ну? - подошел он к Даше. Голос ласковый, лицо ласковое, только недоброе в глазах. - Ну?
Даша вся сжалась, точно перед ней разъяренный медведь на дыбы поднялся.
- Ничего я не знаю... Головушка моя... - прошептали ее губы, и она не смела взглянуть на поселенца.
- Да не кобенься, Дашенька, - сверкнув на дверь белками, прошипел он, словно к сердцу змея прильнула: гадко так сделалось, страшно.
- Ежели велишь, что ж... куда денешься... - тихо сказала Дарья и, как на горячие уголья, выплеснула в рот вино, что-то заклубилось внутри, Даша охнула и хотела встать.
- Куда? - И, все так же давя Дашу взглядом каторжника, Феденька грузно придавил ее плечо рукой.
- Ну, ладно, - как во сне сказала Даша, осторожно освобождаясь от его грязной, с желтыми ногтями, руки. - Ну, положим, овдовеет он, Бородулин-то... Ну, подкачусь к нему, как ящерка... хозяйкой буду, женой...
- Дура, Дашенька, - буркнул поселенец и опасливо заглянул под стол на храпевшего Илюху. - Хе, овдовеет... жди... Вы с купцом отравить ее должны, зобастую-то... только вдвоем с Бородулиным... вдво-о-ем, Дашенька. Поняла? Чтоб удавкой его ущемить. Поняла? Тогда командуй, вей из него веревки.
Глаза его блеснули.
- А ежели... держись, Дашенька... финтить будешь - выдам с головой. Разлюбишь - убью!
Говорил он страшные слова с улыбкой, ласково, словно занятную рассказывал сказку.
У Дарьи шире ноздри раздуваются.
- А Анка?
- Анка полоумная, с ней венца не дадут, - шепчет Феденька.
- А солдат?
- Солдата твоего к черту. Я их с Бородулиным сразу... из-за куста, в тайге... - стальным, вдруг изменившимся голосом сказал Феденька и впился взглядом в испугавшиеся Дашины глаза. - На охоту уманю и кончу.
Даша, словно в страшном сне, вскрикнула и отшатнулась.
- Ты что?
- Дьявол ты... мучитель.
- Дашка!! - топнул Феденька.
Та вздрогнула и долгим насмешливым взглядом посмотрела на Феденьку. Потом вдруг с какой-то болью захохотала.
- Эхма! - оборвала она и потянулась к вину.
Зубы стучали о стакан, вино лилось по руке, по голубой, с красными пуговками, кофте, и уж хныкать начала, вот-вот заплачет, а хохот все еще волной в груди.
- А хочешь, Феденька... - погрозила игриво пальцем. - Хочешь, злодей, к уряднику? А? - И, жарко задышав, опьяневшая Даша придвинулась грудью к поселенцу.