Потом уже, поработав на Урале, я вспоминал эту его фразу и понимал, какой смысл он в неё вкладывал.
В великом противоборстве с веками установившимся укладом земледелия находился Мальцев из села Мальцева. И вышел он на битву ещё в 1922 году, когда был совсем молодым человеком; он тогда сказал отцу: хочу землю боронить перед севом, чтобы овсюга-полетая меньше было. Мне кузнец Евтифий и борону особую с лапами выковал.
Овсюг-полетай душил посевы; его с весной произрастало больше, чем пшеницы. И так из века в век. Крестьяне Зауралья смирились с буйством сорняка, не знали способа в борьбе с ним. В особо трудные годы — голодали, в другие, получше, собирали жидкие урожаи, запасали семена.
Мальцев замахнулся на вековые традиции, начал по-своему готовить землю к севу.
Биограф его Иван Филоненко потом напишет:
«То был великий риск крестьянина-единоличника. Его кормила вот эта полоска, на которой он сейчас задумал делать то, что никто никогда в многочисленных поколениях мальцевских землепашцев не делал».
Добрые хозяева и в его деревне давно отсеялись, а он всё боронил, сорняки уничтожал. Сеять начал тогда, когда мужики-односельчане уже всходами на своих полях любовались. Поглядывая на черную полоску Мальцевых, сочувственно покачивали головой: дескать, чудит молодой хозяин. Этак он и семью по миру пустит.
Но, как говорят в народе, цыплят по осени считают, а хлеб — когда он в закромах лежит. Мальцев в том году снял урожай почти в два раза больший, чем у других сельчан.
Потом Терентий Семёнович напишет:
«Это была моя первая победа. На следующий год отец уже не возражал ни против боронования, ни против сортировки семян».
Я тогда, после нашей первой встречи, вернувшись в Челябинск, где у меня был корпункт «Известий», дал первый репортаж: «На полях Терентия Мальцева». А через несколько дней зашёл в редакцию областной газеты «Челябинский рабочий». Невесело встретил меня редактор газеты Вячеслав Иванович Дробышевский. Сказал:
— А я по твоей милости выговор схлопотал.
— Как, по моей милости?
Протянул мне газету, ткнул пальцем в заметку «Мальцев приступил к севу».
— И что же? — спросил я. — Верно: Мальцев начал сеять. Я был у него. Вы же знаете: он сторонник позднего сева.
— Вот-вот, позднего сева, а у нас сеют рано. Вот мне и сказали: «Мальцев нам не указ, у него своя система земледелия. И техника там иная: бороны разные, плуги безотвальные. К тому ж, порядок у него, организация — и люди как солдаты: всегда начеку и все трезвые. Им только команду дай. Эх-ма, да что говорить! Нелегко ей, системе мальцевской, дорогу пробивать.