Уединенная пламенная молитва все более и более укрепляла в душе молодого
человека чувство глубокой любви к Богу. Реальное ощущение близости Бога все
более и более овладевало его сердцем, становилось для него все сладостнее, все
ближе.
Но и после того, как сердце Александра Михайловича ощутило близость Бога, он
и тогда еще медлил исполнить свое обещание. Его волновал вопрос: "Пригоден
ли он для избираемого пути? Не берет ли он на себя легкомысленно непосильное бремя
и сможет ли он его понести? Серьезно ли его решение? Не впадает ли в
самообольщение? Он страшился не выполнить в своей жизни предназначенную ему
свыше волю Божию. Тщательно скрывая от всех свое душевное состояние, он ожидал
определенного указания свыше, от Господа. И когда в сердце его зажглась
пламенная молитва, когда он ощутил близость Бога, его намерение уйти из мира в
тихую иноческую обитель все более крепло. Он сознавал всю важность решения,
которое складывалось в его душе, но твердости воли еще не было в нем, чтобы
полностью оставить все мирское и посвятить себя Богу, а поэтому ему пришлось
обратиться за советом к более мудрому мужу. Поддержку он нашел в лице
Троекуровского затворника Илариона, которого он посетил летом 1839 г. Старец принял его ласково и после того, как Александр Михайлович изложил ему свои думы и
чувства, ответил: "Иди в Оптину, - и добавил многозначительные слова, - ты
там нужен".
Так все более и более обстоятельства благоприятствовали его уходу в
монастырь. Но Александр Михайлович все еще не решался привести в исполнение
свое намерение. Он направился в Троице-Сергиеву Лавру, чтобы у гробницы
преподобного Сергия в горячей молитве испросить благословение на новую трудную
жизнь, избираемую им.
И когда он увидел перед собой места, которые некогда были покрыты дремучим
лесом и которые были свидетелями уединенных молитвенных подвигов преподобного
Сергия, его душу охватило неизъяснимое чувство умиления. Ведь ему были так
понятны эти подвиги, они были так желательны для его собственного
благоговейного сердца! С трепетом и горячей молитвой припал он к мощам великого
молитвенника, испрашивая себе благословения и помощи. Глубокий внутренний мир и
спокойная решимость снизошли в душу его в этом священном месте.
С грустью покидал он святую обитель. Теперь его намерение определилось
окончательно, и все же самостоятельно он не может покинуть этот мир; необходим
был какой-то внешний толчок, последний зов Божий. Поэтому по окончании летних
каникул он вернулся в Липецк и приступил к занятиям в училище.