— Ну, яблоки там конечно не сравнить с хуторскими, но все равно вкусные, — скрыл усмешку Егор, поняв, что опять не угодил своим рассказом. Он попытался перевести разговор, рассказать Даше, о чем она не слыхала. — Там еще есть Киево-Печерская Лавра. Знаешь, там мощи святые хранятся, прямо в пещерах.
— А ты там был? Сам видел? — заинтересовалась девушка.
— Водили нас туда. Старцы там лежат, высохли только. Никита, тот даже не утерпел, за нос одного подергал. Ты же его знаешь, балагур. Говорит, как из воска будто.
— А ты не дотрагивался? — поинтересовалась Даша.
— Не смог, они святые все ж.
И оттого, что Егор вот такой серьезный, оттого, что не смог он нарушить покой старцев своим любопытным прикосновением, на душе у Даши стало легко, будто заведенная пружина лопнула, она простила ему прошлый вечер, забыла свои переживания. Егор, он серьезный, надежный! Не шалопут, как Никита, он не предаст, не обманет. С таким можно связать себя на всю жизнь. Незаметно они подошли к хутору. В окнах не было видно ни огонька, все давно спали. Обнявшись, они долго целовались у калитки. Даша обнимала Егора за шею, сердце ее таяло от прикосновений теплых его губ. Зеленые глаза отражали свет далеких звезд. Голубые глаза Егора сияли ярким огнем. Не было в этот миг никого счастливее в этой бескрайней покрытой снегом степи. Егор нежно прижимался губами к ее губам, словно пробуя их на вкус, словно хотел навсегда запомнить и сохранить их малиновый запах. Время остановилось для них. Они уже не помнили, сколько стоят здесь, вот так, обнявшись и не отрываясь друг от друга. Даша первой заметила, что ночь стала темнее, что звезды попрятались. Значит рассвет близко.
— Егор, пора тебе. — она оторвалась от его груди. — Влетит мне теперь, — распереживалась она.
— Беги. Я буду ждать тебя завтра у Августины, — кричал ей вслед Егор. — Хотя какое уж завтра, — усмехнулся он, глядя на темное небо.
* * *
Пришедшая вечером домой Парашка не скрывала своей злобы. Еще выйдя от Августины, она наткнулась на Никиту, явно поджидающего ее у порога.
— Может провожу тебя, Парань? — несмело предложил он.
Она окинула его оценивающим взглядом. Никак даже отдаленно он не напоминал своего друга. Среднего роста. «И рожа у него тоже средняя» — отметила со злобой Паранька, вглядываясь в его лицо. Разве мало в деревне таких курносых носов, а рот, уж и совсем как у жабы. Она тоскливо вздохнула:
— Не ходи ты за мной, не нужен ты мне. — отвернувшись, она пошла в свою улицу. Никита тоскливо смотрел ей вслед, не видать ему мельницы.
Хлопнув дверью, Паранька стала раздеваться у порога. «Змея подколодная, гадюка!» — шептала она. Но шепот ее достиг ушей, сидевшей у печи Агафьи, она заинтересованно спросила: