Мы отыгрываем и быстро собираем свои музыкальные пожитки, через сорок минут у нас поезд.
– Сиськи и панк-рок – вот ради этого и стоит жить, – говорит Лёнька, отхлебывая пиво.
– Даже и не знаю, даже и не знаю, Лёнь, для Атоса это слишком много, а для Графа де ля Фер слишком мало...
– Чего?
– Я что-то устал от тура и от всего этого рок-угара в целом. У меня до сих пор еще слезятся глаза от газа, болит живот, я не спал нормально уже две недели, и как-то нет ощущения, что я много получил взамен. Хорошо, что скоро уже домой.
– Вот уж не ожидал, что ты начнешь скулить!
– Знаешь, когда мне было тринадцать лет, я начал играть на гитаре. Я стоял в ванной перед зеркалом и пел в мамин фен, я мечтал, что однажды у меня будет группа, и я вот буду с ней выступать, и будут полные залы фанатов, и я напишу гениальную песню, и буду давать интервью музыкальному каналу: «хеллоу, зис из Жако Вутен фром Шнапс Коллапс энд ю а вочин ньюс блок» и все такое. Я, знаешь, мечтал как-то гипотетически. Я же не знал, что конкретно это значит. Я не знал, что на самом деле это будут плацкарты, алкоголь, марихуана и усталость, тысячи репетиций и только полпроцента из всего этого концерты с полными залами, и то в качестве басиста у Джонни Болта. И вот теперь я сижу на полу какого-то клуба хрен знает где, сворачиваю свой провод, только что передо мной был полный зал. И у меня есть даже не одна, а несколько групп: у одной куча фэнов, в другой я написал песню, которой горжусь, с третьей давал интервью в телевизоре. В общем, можно сказать, что формально тринадцатилетний я был бы полностью удовлетворен. Когда ты чего-то по-настоящему хочешь, рано или поздно это происходит. Но, похоже, что так страстно можно мечтать только о том, чего на самом деле не знаешь. Это как заказывать на востоке в ресторане еду наугад - соседу принесли салат из помидоров, а тебе жареных кузнечиков. Когда мечты твои сбудутся, вполне вероятно, тебя может ожидать разочарование. Хорошо бы понимать заранее чего ты хочешь. Я ведь надеялся, что стану настоящим музыкантом, поэтом и бунтарем, а не просто алкашом с гитарой. Не знаю, может их и не существует вовсе, этих настоящих рок звезд, может у всех так же? Или может быть, если бы это все случилось, когда мне было двадцать, это было бы просто супер, но сейчас-то мне уже за тридцать, посетительницы наших концертов обращаются ко мне на «вы», и все это не производит уже такого впечатления – ну, концерт, ну тусовка, ну полный зал... и чего? Людям в зале плевать кто там играет на басу, я или кто-то другой, да и мне, честно говоря, уже все равно. Для меня это все уже не ново, уже не так много эмоций, чтобы играть с утра до ночи песни Болта. Мой скудный творческий фонтан найдет себе другое применение (в конце концов, должен же кто-то играть в пустых барах в ночь со вторника на среду), а даже если он засохнет – как ни печально, большой беды не будет. На все это ушло довольно много лет моей жизни, и пора признать, что рок звезда, в том виде как я представлял (или точнее не представлял) себе это в тринадцать из меня не вышла. Я все иду за своими детскими мечтами, но я за это время стал уже другим, также как и мои представления о том, что круто. Если моей харизмы, таланта, энергии, умения быть в нужном месте в нужное время хватает только на то чтобы собрать пять человек в баре – значит это мой путь, без музыкальных каналов и без полных залов, зато мой, без песен Болта, играя которые я засыпаю. BandX - слишком мало оплачиваемо чтобы быть работой, и слишком скучно чтобы быть призванием. Я хочу музыки на сто процентов своих возможностей, умирать и рождаться заново каждом концерте. Возможно, потом, однажды, я так же пойму, что нет смысла умирать каждый раз ради пяти человек в зале, двое из которых просто зашли выпить пива, а один пришел из жалости... наверное, тогда я закончу с музыкой совсем. Но сейчас, я точно знаю, что играю здесь по инерции, стараясь не задумываться, что может мне уже и не нужно вкладывать все свои силы в погоню за угаром. Все это уже не так важно для меня как раньше.