В праздники нас кормили лучше, чем в будни, а 24 ноября, в день нашего орденского праздника , давали даже шампанское и играл за столом наш институтский оркестр. После обеда нас опять вели в дортуары, где классная дама отделяла девиц, питающих надежду на то, что к ним придут родные; этих девиц попарно вводили в зал, где за балюстрадой, на скамейках, устроенных одна выше другой, уже сидели обыкновенно приехавшие родные и ждали своих дочурок. Вот заслуженный инвалид[30] распахивает широко высокие двери, ведущие из физической комнаты в большой зал; впереди чинно выступают две-три дежурные дамы в нарядных шелковых синих платьях, за ними, попарно, девицы (50 и более), конечно, под рост, маленькие впереди. Войдя в зал, девицы останавливаются посредине, становятся dos-a-dos[31] и делают реверанс присутствующим родителям, после чего одна колонна идет в этом, так сказать, заколдованном круге направо, а другая — налево, и, приблизившись к сидящим у балюстрады родным, счастливая и радостная девочка подходит к балюстраде и здоровается со своими папой, мамой, сестрами, братьями или кузенами, места которых на самой задней скамейке.
Прием продолжается с часу до половины четвертого; тогда удар колокола заставляет родных покинуть зал, а девочки, поцеловав их наскоро, уходят из зала.
Так проходили наши воскресенья и праздники; будни были полны занятий. С 9 часов до 12 две смены учителей; в 12 — обед и рекреация; с 2 часов опять уроки — до 5, у двух учителей. В 5 — чай, то есть хлеб с квасом; до 6 — свободны поболтать часок, с 6 до 8 вечера — приготовление уроков, в 8 — ужин и спать; и так изо дня в день — одно и то же.
За шалости нас строго наказывали, а случалось, что и за них не взыскивали.
Расскажу один случай: в какой-то праздник некоторые из нас, купив мелкого сахару и яиц, сидели в сборном дортуаре, бывшем рядом с комнатами нашей доброй и симпатичной инспектрисы m-elle Гогель, и сбивали сахар с яйцами в стаканах, заранее припасенных в столовой. Беседа шла оживленная. Катя К..., общая любимица, передавала нам в лицах случившийся вчера скандал с неуклюжей толстухой Лизой К-й.
— Представьте себе, mesdames, — рассказывала она, — вчера вечером, после урока, очаровательный батюшка пожелал пройтись с нами по саду. Толпа стремглав бросилась за ним; кто попроворнее, заняли места возле, а вот Лиза, она ведь обожает батюшку, по обыкновению, опоздала, переваливаясь шла впереди его, задом, и... о, ужас! несчастная спотыкается и теряет башмак с ноги, как раз против батюшки. Бессердечная Наташа О... подхватывает башмак, и он высоко летит в сторону, так что батюшка и вся компания видели этот скандал. Бедняжка Лиза К — а, красная, как зарево, убежала от стыда, спряталась в кусты крыжовника и там, не чувствуя боли от шипов, горько плакала. Ведь срам, как оскандалилась! Смотрите, mesdames, как летел башмак Лизы, — и с этими словами шалунья Катя стаскивает свой и высоко, как мячик, подбрасывает его вверх.