Основной болевой нерв повести — это равнодушие уфимцев к истории своего города. «Самое печальное, — говорит Бекетов, — что молодежи история не нужна». Одной из причин этого равнодушия автор видит в состоянии современной исторической науки. Устами Бекетова он с горечью замечает, что сегодняшняя наука отвергла логику и держится на вере как на трех китах. Проходя по современной Уфе, герой повести думает о том, что душа из города ушла, а люди остались и живут среди этой абракадабры. Робкую надежду на изменение ситуации к лучшему внушили Бекетову встречи с активистами уфимского «Архнадзора», отстаивающими перед городскими властями каждый готовящийся к сносу старинный дом. Но вскоре его ждало разочарование, когда лидер этой общественной организации Владимир Архангельский, подобно Понтию Пилату, смирился с ликвидацией последнего старинного дома на бывшей Бекетовской улице.
Особый интерес придает повести завещание помещицы Бекетовой и post scriptum к нему. В этом то появляющемся, то исчезающем послесловии заключена главная фантастическая идея о том, что улица, дарованная городу помещицей Бекетовой, будет жива до тех пор, пока на ней будет стоять хотя бы один дом той давней постройки. Когда же не останется ни одного дома, улица погрузится во тьму и исчезнет вместе с Уфой. Поначалу из текста повести видно, что сама помещица к этим строчкам была вроде бы непричастна, однако же она прозревает в конце повести — «…а все же юноша (Бекетов) этот был прав. А я его не послушала. Наказание мне будет через это. Господь не простит мне, не простит…»
Тогда кто же написал post scriptum и чему он служит? Главный герой повести Иван Бекетов говорит об этом так: «…этот уникальный документ, как я только что сегодня понял, зафиксировал основный закон сохранения жизни — сохранение исторической памяти. Без памяти нет народа, нет государства, нет цивилизации. Пропадет народ, если каждый раз будет начинить жить словно с чистого листа. И только память, историческая память поколений объединяет народ, держит его в преемственном единстве, добавляет силы, вселяет уверенность, помогает идти вперед…» И все это для того, чтобы «не дать Уфе обратиться в цивилизованный пустырь», надо спасать не дома, а души людей. Иначе в спасенных домах и храмах, из которых ушла прежняя жизнь, будут открыты офисы, музеи современного искусства и увеселительные заведения, что, может быть, будет даже хуже, чем современные постройки на месте снесенных, милых сердцу главного героя старинных домов. Но «многое в нашей жизни происходит не так, как мы того бы хотели — на то и история, чтобы извлекать уроки. Только вот пока это еще никому не помогло». И суровым предупреждением в конце повести звучат строки поэта Бориса Чичибабина: «