Трансцендентальная функция (Юнг) - страница 41

quae mutatio rerum! (О, какие перемены! - Прим. ред.) - представляет собой истинный политический хребет Западной Европы, вроде бы выработала иммунитет, благодаря занятой ею откровенно противо­положной позиции, но на самом деле она, вероятно, еще более уязвима, чем Европа, поскольку ее система образо­вания в наибольшей степени подвергается воздействию научного мировоззрения с его статистическими исти­нами, а ее состоящему из представителей многих нацио­нальностей населению трудно пустить корни в землю, у которой практически нет истории. Исторический и гуманитарный тип образования, столь необходимый в таких условиях, находится на положении Золушки. Хотя Европа и отвечает этому последнему требованию, она использует это образование себе во вред, разжигая национальный эгоизм и парализующий скептицизм. И тому, и другому свойственна материалистическая и кол­лективистская цель, и им обоим недостает того самого, что выражает и захватывает человека целиком, а именно, идеи, которая ставит в центр всего индивидуальное чело­веческое существо, как меру всех вещей.

Уже одной этой идеи достаточно для того, чтобы пробудить самые сильные сомнения и самое отчаянное сопротивление, и человек сможет практически подойти к утверждению о том, что ценность индивида по сравнению с большими числами - это единственная вера, которая достойна всеобщего и единодушного одобрения. Еще бы, мы ведь все говорим о том, что наш век - это век простого человека, что он является хозяином земли, воды и возду­ха, и что его решение определяют историческую судьбу наций. К сожалению, эта великолепная картина челове­ческого величия является иллюзией, не имеющей ничего общего с реальностью. В реальности человек является рабом и жертвой машин, которые помогли ему покорить пространство и время; он запуган и поставлен в опасное положение военной технологией, которая, по идее, долж­на оберегать его физическое существование; его духов­ной и нравственной свободе, хоть и гарантируемой в определенных пределах в половине стран нашего мира, угрожает хаотическая дезориентация, а в другой полови­не мира эта свобода полностью отменена. Наконец, у этой трагедии есть и комический аспект - этому повелителю стихий, этому вселенскому арбитру милее всего теории, провозглашающие бесполезность его достоинства и аб­сурдность его независимости. Все его достижения и приобретения не делают его больше; напротив, они уменьшают его, ярким примером чего является судьба заводского рабочего, живущего под закону "спра­ведливого" распределения материальных ценностей. За свою "долю" фабрики он расплачивается утратой личного имущества, свою свободу перемещения он меняет на сомнительное удовольствие прикрепленности к месту своей работы, он лишается всех возможностей улучшить свое положение, если не желает "гореть на работе", и если он проявляет какие-то признаки ума, ему в глотку запихивают политические наставления, и ему еще пове­зет, если это будет сделано хоть с каким-то знанием дела. Впрочем, не следует плевать на кров и хлеб насущный, когда человека в любой день могут лишить всех жизненно необходимых вещей.