Подобно любой эмпирической науке, моя психология нуждается во вспомогательных понятиях, гипотезах и моделях. Но теолог или философ легко может сделать из данного утверждения ошибочный вывод, усмотрев в нем тягу к метафизике. Атом, о котором рассуждает физик, берется им в качестве модели, а не какой-то метафизической ипостаси. Примерно так же и я отношусь к моим понятиям архетипа и психической энергии: всего лишь как к вспомогательным представлениям, которые легко можно заменить более удачными выражениями, если бы таковые нашлись. Мои эмпирические понятия, будучи возведенными в ранг философских, оказались бы логическими монстрами, а я как философ производил бы жалкое впечатление. С теологической точки зрения мое понятие Anima свидетельствует о самом настоящем гностицизме, а потому меня нередко относят к гностикам. В ходе индивидуации развивается символика, уходящая корнями в фольклорные, гностические, алхимические, прочие «мистические» и last but not least>[13] шаманские представления. Но если ограничиваться лишь отысканием подобного родства, то в результате вы получаете ситуацию, когда отовсюду перед вами предстают доказательства существования экзотических и из глубины веков идущих связей, как в случае с книгой, которую не читают, а лишь просматривают, легко поддаваясь иллюзии, будто имеют дело с некоторой гностической системой. Однако реальный процесс индивидуации есть, в зависимости от обстоятельств, простой или сложный путь биологического развития, в ходе которого каждое живое существо становится именно таким, каким ему суждено быть изначально. Понятно, что это развитие отражается и на психической, и на соматической стороне человеческого существа. Что касается психики, то его действие приводит к появлению известной склонности к делению целого на четыре части, которая была обнаружена в таких непосредственно не соприкасающихся друг с другом явлениях, как душевные заболевания, гностицизм с присущим ему своеобразием и, не в последнюю очередь, христианские аллегории. Таким образом, речь идет вовсе не о каких-то спекуляциях мистического свойства, а о наблюдениях в клинических условиях и распознавании их смысла путем сравнения с близкими им явлениями из других областей. Если, например, представитель сравнительной анатомии открывает непосредственное сходство между скелетом человека и некоторых африканских антропоидов, относительно существования которых публика пребывала в полном неведении, то своим открытием он обязан вовсе не каким-то авантюристическим наклонностям собственной фантазии.