сердце остановится от старости.
Альбертина. И я не вижу в этом ничего дурного. Если ваша
жизнь состоит из обязанностей и страха, то смерть будет про-
сто прекращением этих обязанностей и страха.
Пожилая женщина. А моя Эльфрида? Ей всего двенадцать,
и она — уже порождена мною из страха перед мужем. Что бу-
дет с ней? Сейчас, если бы я могла, прервала бы свои обязан-
ности до первого ребенка, но в том возрасте у нас еще нет
понимания, а теперь — я мать, и живу ради своих детей. У вас
есть дети?
Альбертина. Нет.
Пожилая женщина. Тогда все ясно. Ваша печаль — продукт
скрытого гнева того, кто не получил от вас наследника.
Альбертина. Я не думаю, что так.
Пожилая женщина. Мысль — просто продукт вашего вос-
приятия. А я говорю о факте.
Альбертина. Но вы не можете знать факта.
Пожилая женщина. Старость всегда знает факты.
Альбертина. И вы живете, чтобы донести эти факты Эльф-
риде, чтобы та в свое время так же задумалась о смерти и не-
возможности умереть лишь потому, что вы внушили ей эту
невозможность.
Пожилая женщина. Эльфрида не умрет лишь потому, что
будет любить своего ребенка.
Альбертина. А если нет?
Пожилая женщина. К счастью, это невозможно. Я пресекаю
в Эльфриде всякие зачатки такой, как вы.
52
Нежность к мертвым
Альбертина. Это не так. У меня нет зачатков. Это клиниче-
ская депрессия. Приходит из ниоткуда, и не уходит никуда.
Пожилая женщина. У всего есть начало. Однажды Эльфри-
да опоздала на обед, я ждала ее пятнадцать минут, и когда она
вернулась, то рассказала, что танцевала с феями. Я подумала,
что ее изнасиловали, и выпорола ее…
Альбертина. Вы выпороли ребенка за то, что ПОДУМАЛИ,
будто его изнасиловали?
Пожилая женщина. Конечно, ведь если с ней сделали это,
значит, она ослушалась свою мать, и покинула отведенную для
игр территорию. На такое у нее, если и есть причины, то о них
лучше тотчас забыть. Это священное правило. Так вот… на
ужин я подала ей гнилое мясо, а потом Эльфриду рвало. В
следующий раз, когда она вновь фантазировала, ей вновь при-
шлось есть гнилое мясо. На этот раз видимо гнилое… на тарел-
ке ползали черви. А потом я поставила новые куски сырого
мяса на подоконник, чтобы солнце и мухи проникали в него, и
Эльфрида понимала, что если она вновь откроет свою фанта-
зию, ей придется есть это мясо. Я думала, этого будет доволь-
но, но обман повторился. Тогда ей пришлось съесть только
червей, а мясо оставить. Мы не так дорого живем, чтобы пере-
водить мясо, а, как известно, одна порция может производить