чувствительную кожу, пустил по моим венам заряд электричества.
- Говорил, - ответил хрипло, заставляя покрыться мурашками, когда его язык прошелся по моей шее
снова, оставляя влажные следы. Стиснул ладонями ягодицы и прижался к ним пахом, давая
почувствовать его возбуждение, - говорил, чтобы спала голая, - схватил за волосы на затылке, погружая в них пальцы и заставил наклонить голову вперед, продолжая жадно ласкать губами мой
затылок, - говорил, чтобы не надевала трусики, - разорвал тонкий шелк и в тот же момент прикусил
затылок, заставив охнуть и схватиться за перила, - говорил, что не люблю, когда ты вместо того
чтобы стонать много разговариваешь, - раздвинул мне ноги коленом и проник в меня сразу тремя
пальцами, вырывая из груди стон, - говорил?
Сильно сжал волосы и потянул на себя, накрывая второй рукой грудь, сжимая сосок сквозь тонкий
шелк и заставляя снова застонать ему в губы:
- Говорил? Не слышу!
Погрузил пальцы глубже, выскальзывая наружу и дразня пульсирующий клитор, я начала забывать
обо всем, отдаваясь ласке, пока она вдруг не прекратилась, и я жалобно не простонала:
- Говорил…
- Что говорил, сладкая? – сжимает пальцами бугорок плоти и тут же отпускает пальцы, заставляя
тереться о них инстинктивно, другой рукой обхватывая за шею.
- Говорил, - насаживаясь на его руку и закатывая в изнеможении глаза, когда пальцы снова находят
клитор, - только не останавливайся…пожалуйста.
Чуть позже, когда я лежала опрокинутая навзничь на постели, обессиленная, тяжело дыша и глядя
ему в глаза, все еще наполненная им до краев, тихо спросила:
- Почему отец позвал тебя?
- Подписать какие-то бумаги на месте по передаче бизнеса. Это ненадолго. Пару дней максимум.
Но он всегда так говорил, а мог задержаться и на неделю.
Скатился с меня и привлек к себе на грудь.
- Не переживай, я обещал, что с прошлым покончено, значит ты должна мне верить. Засыпай. До
рассвета еще три часа, а Руся не даст тебе поспать.
И я верила. Мне безумно хотелось верить, как любой влюбленной, счастливой женщине, которая
смотрит на мир сквозь призму розовых очков и не важно сколько ей лет. Любовь делает идиотами
как малолеток, так и стариков, как политиков, так и преступников. Нет никаких законов или
критериев. Словно болезнь. Без разбора. Скосить под корень все трезвые мысли и взгляды на
реальность, обнажая только эмоции, делая беззащитными.
Я проводила его в аэропорт поздно вечером, долго целовала и ерошила его волосы, поправляла
воротник куртки и снова целовала.
- Я позвоню тебе, как только доеду.
Я кивнула и наконец-то разжала пальцы. Где-то там фантомно заболели крылья, словно их слегка