На его лице было написано, чего ему стоило это признание, и она не могла не признать этого. Она посмотрела вниз на Мокси и погладила ее шерсть, не совсем уверенная, кого она хочет успокоить: кошку или себя.
— Ты не это имеешь в виду, Джастин.
Это не могло быть правдой, потому что это меняло всё, во что она верила о своих отношениях.
— Это правда.
— Его больше нет.
— Мы оба любили Брендана слишком сильно, чтобы он когда-нибудь исчез. Я… Я просто не могу так поступить.
— Тогда тебе лучше уйти. У меня и так было слишком много боли и несчастья, чтобы держаться за что-то, что приносит мне боль, даже если это ты.
— Не надо. Пожалуйста.
— Мне приходится.
Казалось, он хочет ещё что-то сказать — она видела это по его лицу. Но он открыл дверь и вышел в холодную ночь. Первая слеза упала, когда он закрыл дверь, и к тому времени, когда вдали затих звук двигателя его грузовика, она ревела в подлокотник дивана. Мокси, стараясь утешить ее, терлась об её волосы.
Клэр знала, что поступила правильно, прогнав Джастина, но не ожидала, что это будет так больно. И по своему опыту она знала, что болеть будет долго. Больно будет каждый раз, когда ей захочется взять телефон и позвонить ему, но она не сможет. Больно будет каждый раз, когда она услышит шутку, которая его бы рассмешила, но не сможет ею поделиться. Больно будет, когда будет фильм, который, она знала, понравился бы им обоим, и ей придётся пойти в кинотеатр без него.
Даже если он вернется, между ними никогда больше не будет того, что прежде. Теперь она знала, что он любил её — он использовал прошедшее время — а она любит его в настоящем времени. Но он был прав. Они оба любили Брендана слишком сильно, чтобы он когда-нибудь исчез. И, в то время как она могла принять, что ей повезло любить двух замечательных парней, которые оказались лучшими друзьями, Джастин не мог.
Когда слёзы иссякли, пусть временно, она несколько минут погладила Мокси, потом умылась. Она включила радио, чтобы прогнать тишину, а затем схватила несколько пустых пакетов, которые она всегда засовывала под кухонную раковину, и начала собирать его вещи. Не было смысла иметь одежду, и туалетные принадлежности, и прочее имущество Джастина по всему дому, раз он никогда больше не будет заваливаться на её диван. Или спать в её кровати.
К сожалению, боль не утихла в течение следующих нескольких дней. Приближалось Рождество, в это время особенно грустно быть одному и выхаживать хрупкое сердце. Она сосредоточилась на работе. Это помогало. Не за горами было время платы налогов, поэтому работы хватало. Не было необходимости часто покидать квартиру, что тоже помогало, так же как и разговоры с семьёй по телефону. Но она скучала по Джастину так сильно, что не проходило и несколько минут без того, чтобы не думать о нём. Даже Мокси, казалось, скучала по нему, судя по тому, как она ходила перед дверью, а затем на кухне терлась о ножки "его" стула.