грязные штаны в память этого прибиты в какой-то городской ратуше, — ну! он имеет все
права на место под этим пологом! Сегодня она и ходила к нему, но тут мы с вами
помешали.
— У нее был ребенок от вас? — вдруг спросил Шекспир.
— Да! — кивнул головой Пембрук. — Мертвый мальчик. Она зарыла его, как ведьма, где-
то в огороде. Прямо в тряпках, — он грубо усмехнулся. — Разве у нее могут рождаться какие-
нибудь дети, кроме мертвых?
— Кроме мальчиков, — сказал Шекспир.
— Кроме мертвых мальчиков, — поправился Пембрук.
Помолчали.
— А что за история случилась на вашем обручении? — спросил Шекспир, слегка
морщась, как от противной зубной боли. — Она надерзила королеве?
— Ах, Виллиам, Виллиам, разве станет она дерзить королеве? Нет, конечно. Но дело
было так: после рождения этого мертвого мальчика, — его опять передернуло, — она вдруг
стала настаивать, чтобы я на ней женился. Она хотела второй раз выйти замуж, Виллиам.
Второй! Ибо в первый-то раз она вышла за какого-то голоштанного капитана, когда ей еще
не было шестнадцати лет. Черт знает, зачем это ей было нужно! Но вы воображаете, каким
морским штучкам он ее научил?
Так вот, она потребовала, чтобы я на ней женился. Тут я ей сказал прямо: "Нет!" И вы
представляете, тогда она стала униженно просить меня, чтобы я ее не бросил. Ох,
Виллиам, как она плакала, как молила, как валялась в ногах! И доводы-то у нее пошли
самые бабьи, — мол, она меня любит, не переживет, если будет знать, что я живу с другой, она убьет себя, меня, подсыпет отравы моей невесте, и, наконец, даже так: она фрейлина
королевы и не позволит, чтобы позорили ее имя. Она упадет к ногам ее величества, расскажет все и будет требовать… ой. Боже! Да чего только она не наговорила мне тут! Но
я ее уже почти ненавидел. — Он остановился. — Как это вы писали?
Но лилия гнилая пахнет хуже,
Чем сорная трава в навозной луже.
Шекспир сидел, слегка постукивая пальцами по столу, и улыбался. Ему было все
невыносимее слушать Пембрука.
— Ну-ну, — сказал он, улыбаясь.
— Ну, одним словом, я ей все-таки сказал: "Нет!" Я дал ей возможность уговаривать, приводить все доводы, молить, я внимательно слушал ее до конца, а потом отвечал: "Нет!
Нет, нет, нет!" Она ходила по дворцу с красными глазами и шаталась. Говорили, что она
начала пить даже. Все это как-то дошло до королевы. А может быть, она действительно
пала ей в ноги. Во всяком случае ее величество передала моему отцу, что ей все это
надоело и, если я не женюсь, она посадит меня в Тауэр. Что же, это прямой приказ! Тогда
я пригласил на свое обручение и эту цыганку. И она пришла. Ей предложили руководить