сомкнутые, недобрые теперь губы, и сбился на какую-то чепуху.
Четль молча, сурово и взыскующе смотрел ему в лицо.
— Я боюсь за вас, мистер Бербедж, — сказал он. — Я ваш друг, и вот я боюсь. Что это за
приключение? Куда они вас тащат? Почему один с вами, а другой забежал вперед? Мистер
Бербедж, смотрите, — кого любят женщины, того не любят мужчины. Вспомните Марло!
— Да нет же, нет, — тоскливо сказал Бербедж, какой еще там Марло? Меня
приглашают… Ну, одним словом, ждите меня через полчаса в том же трактире. Мы тоже
идем в "Сокол".
— И Марло тоже зарезали в трактире. Вот так же, зазвали и потом зарезали, — сурово
сказал Четль. — Мистер Бербедж, вы хоть знаете, кто это такие? И зачем они вас вызывают?
Вы сказали — через полчаса, а вот я не знаю, что с вами будет через полчаса.
И Бербедж понял — Четля так просто с рук не сбудешь.
— Послушайте, это… — Бербедж воровато оглянулся. Его спутник стоял неподвижно и
прямо около дома. Его белый плащ особенно ярко выделялся на красной стене. — Это
женщина! — быстро шепнул он. — Только я не знаю, кто она такая. Понимаете? Она должна
мне что-то сказать. Так вот, через полчаса… — И он быстро пошел, предупреждая вопросы.
Она в самом деле повела его в "Сокол", то есть внизу-то был трактир и там уже
горланили, но наверху помещалось несколько приличных комнат, для истых господ, и они
сдавались приезжим.
Они поднялись по темной скрипучей лестнице.
Она шла так быстро и так уверенно взбегала на ступеньки, что он увидел — она
хорошо знает дорогу. Поднялись и пошли по коридору, тоже темному и узкому,
пропахшему бобами, прогорклым маслом и какими-то соленьями. Тут она подошла к
двери и трижды постучала. Дверь сейчас же чуть приоткрылась. Она нырнула в
образовавшуюся щель и втащила за руку Бербеджа.
Он вошел и огляделся.
Комната была почти пустая. Только два деревянных стула с очень высокими спинками
(их называли испанскими) да широкая, неуклюжая дубовая кровать с белым грязным
пологом. Молодец, что был раньше в голубом плаще, стоял около двери. Теперь плащ этот
он сбросил, и три распластанных, плоских леопарда с кудрявыми лапами выделялись
особенно ясно. Было темновато, но горели две свечи, и мерзкий желтый свет оседал на
всех предметах.
Она обернулась к молодцу.
— Ну-с, вот, — сказала она, — пойдешь, посидишь внизу, а через полчаса выйдешь во
двор и посмотришь на окна. Если занавески не будут подняты, зайдешь еще через полчаса.
Деньги у тебя остались?
— Остались, — сказал молодец и потянулся было за плащом.
— Плащ оставь, — сказала она. — Пусть думают, что ты остановился тут же.