Она была веселой. Она впервые за три недели улыбалась искренне, говорила без истеричных ноток в голосе, и это было самым ужасным. Значит, она верила в то, что ее сбежавший жених вдруг явится, подхватит ее на руки и под торжественную музыку внесет в зал регистраций — в общем, happy end для плохой американской мелодрамы.
Сделав вид, что идет в душ, Славик реши позвонить Саше, самому близкому другу Кирилла.
— Саня, здравствуй. Ты в курсе, что сегодня они должны были расписаться?
Саша сквозь сон пробормотал:
— Славик, я час назад лег спать, что ты от меня хочешь?
— Извини, если побеспокоил. Вряд ли ты мне поможешь…
Славик со злостью отключился. Рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Ситуация могла выйти из-под контроля. Кристина совсем потеряет голову, когда поймет, что НИКАКОЙ СВАДЬБЫ СЕГОДНЯ НЕ БУДЕТ. А с Кириллом ее не будет вообще никогда…
Саша посмотрел на часы, на спящую рядом девушку. Еще раз на часы и на календарь, и тут до него дошло, зачем Славик его разбудил.
— Черт! — выругался он.
Конечно, он должен был помочь, должен был что-то сделать. Он слышал, что Кристина стала немного чокнутой, что не может поверить в то, что ее драгоценный Кирилл, такой родной, любимы и единственный, оказался таким трусом и козлом. Саша сам не раз говорил ей:
— Крис, он мой друг. Я не стал бы тебе ничего говорить, но ты слишком хороша для него. Он не тот, кем тебе кажется, он не станет твоим спутником по жизни.
Но разве Крис слушала? Она слышала одного только Кирилла. А теперь ей нужна была помощь. И чем скорее, тем лучше. Она должна все понять. Пусть через боль, через слезы, через что угодно, но она должна осознать реальность. Жестокую. Без красивых ярких оберток. Ее Кирилл, человек, которого она идеализировала, оказался пустышкой.
Саша перезвонил Славику.
— Слав, прости, я просто еще не проснулся. Говори, что случилось?
— Ничего. Пока не сучилось. Крис собирается в загс…
— Твою мать! Ты с ней?
— Я сейчас всегда с ней. Ее нельзя одну оставлять…
— Совсем плохо? — с тяжелым вздохом спросил Саша.
— Не нужно только сейчас проявлять видимость заботы.
— Славик, это не видимость. Мне не все равно. Крис — одна из немногих девчонок, которые мне нравятся. Когда я хотел как-то с ней поговорить, она меня послала, указав точный адрес. Ей больно меня видеть. Потому я и не звонил ей.
— Ладно, не важно, — смягчился Славик. — Прости. Да, ей совсем плохо. Она на грани реальности. Что там за гранью, мне страшно представить.
— Ты говорил, вы в загс собираетесь?
— Да… Сань, она такая счастливая, — чуть не плача проговорил Славик. — Я не знаю, как мне себя с ней вести…