— Стоя-я-ять, скотина, — протянул мучитель, поддев носком красного сапога бьющегося в болезненных конвульсиях зверька, тот тихо пискнул и, продолжая сотрясаться, начал елозить передними лапами по собственной морде, пытаясь прочистить глаза. Но размер лап не позволял до них дотянуться, вызывая досадливое кряхтение несчастного. Полюбовавшись этой картиной, толстяк сделал угрожающий жест своим пыточным орудием в сторону перепуганной стайки животных, которые сбились в кучу и, толкая друг друга, пятились к сараю, но при этом не забывали грозно рычать и материться, вот только разобрать их причудливую речь было практически нереально. Особенно, если не пытаться. Две вызывающе одетые девицы хохотали, наблюдая сцену из окна второго этажа. Повар с посыльным, который давно уже должен был отправиться с поручением к портному, делали ставки на то, чем закончится воспитательный процесс для несчастного мума. А в темном и не очень-то опрятном закоулке, выходящем на боковую улицу, среди сваленного в кучу хлама из парочки старых столов и изрядно покореженной в одной из драк скамьи лежала большая серая собака и смотрела на происходящее задумчивыми красными глазами.
— А ну марш работать! — гаркнул рыжий, хмуря кустистые брови.
Хохотуньи исчезли, тихонько прикрыв окно, а любители азартных игр шустро разлетелись по своим делам, так и не выяснив, кто из них был прав. Своя шкура дороже. Если перечить управляющему, можно быстро оказаться на месте мума, и тогда уже будет впору делать ставки на неудачника… в человеческом обличье.
Зверь, поколоченный за то, что оказался не в том месте не в тот час, отползал к своим, продолжая время от времени тыкать короткими лапами в острую вытянутую мордочку, на которой бешено дергались заляпанные грязью веки.
— И чтоб я вас больше тут не видел, уроды — перевертыш-ш-ши, — зашипел «О», потрясая метлой, он грозно хмурился и сверкал глазами для пущей убедительности, хотя уговаривать перепуганный зверинец было не обязательно. Животные беспомощно жались к стенам, стремясь спрятаться. — Сегодня останетесь без жратвы! И так разжирели за чужой счет!
— Толстый, опять ты беснуешься без причины? — с печальным вздохом произнесла Ариландина. Она открыла дверь и застыла на пороге, не желая выходить на крыльцо.
— Что?! Я?! — собеседник напыжился и гордо вскинул свой… раз, два… четыре… пятый подбородок. Его уши вытянулись в струнку, а маленькие черные глазки неприятно заблестели, прячась в зарослях роскошных бровей. — Да я навожу порядок в том «свинарнике», который устроили твои питомцы! Они…