11. Традиции
Говорить о традициях в тюрьмах — дело неблагодарное. Многие из старых «каторжан»,
кто кочевал по тюрьмам и пересылкам еще в «совковые» времена и имеет огромный опыт
и знания уголовного мира, всегда может уличить меня в неточностях. Поэтому хочу
предупредить сразу: рассказ пойдет о нравах и обычаях, принятых в Харьковском СИЗО в
период с 1992 по 1994 годы. Что там происходит сейчас, не знаю и не имею ни малейшего
желания узнавать.
Тюрьмы и зоны в СССР делились зэками на «красные» и «положенские», в зависимости от
того, какая там была «постанова» (внутреннее управление, власть) — «мусорская» или
«блатная». То есть если в тюрьме или зоне воровская верхушка («положенцы»)
чувствовала себя привольно и начальство относилось к ней терпимо, то учреждение
считалось «положенским», «на положении». Если же братву «щемили», то о тюрьме или
зоне говорили, что она «красная».
Харьковское СИЗО можно назвать «багрово-красным». Здесь поломали многих уважаемых
авторитетов. Попасть в Харьков для известных в уголовном мире личностей еще при
«советах» считалось рискованным. После нашего «Белого лебедя» авторитета тщательно
проверяли на предмет порочащих его «бочин». Естественно, братва «суетилась» и из
«общака» выделялись деньги на то, чтобы «положенца» приняли на должном уровне все
ступени тюремной иерархии, в том числе и администрация. Но она-то как раз и была
самым ненадежным звеном, несмотря на известную любовь к «левым» денежкам. И если
на лапу давали недостаточно или что-то там еще не срасталось, вора в законе могли
встретить совершенно по-другому. При мне был случай, когда один из таких «крещеных»
еще где-то на Соловках, имел неосторожность потребовать от «начальника» чего-то
лишнего. Вместо теплой камеры на тройниках с как минимум тремя «хозяйственниками»
и хорошими «дачками», он был моментально водворен в «подвал» (карцер, штрафной
изолятор — ШИЗО). В этом случае никто не объясняет за что, почему и на какой срок. Ах, так ты великий вор? Никаких проблем! Значит должен «отвечать за базар» со всеми
вытекающими. А вытекающие просты: ты должен стоять за воровские принципы до конца
и терпеть за веру. Дважды в день его «убивали» дубиналами, причем местные садисты это
делали с особым усердием. На третьи сутки побоев и «шизовского» спецпитания он
попросил вызвать оперативника. «Так ты по-прежнему вор?», спросил его опер. «Да какой
там вор… Так, воришка…» Тут же он был отправлен в «тихую» камеру, где смог начать
зализывать свои раны.
Но хватит о грустном. Собственно, традиций в тюрьме хоть отбавляй, хотя и их, говорят