— Не стоит недооценивать глубину моей черной души, Ариадна. — Он грубо хватается пальцами за мой подбородок и дергает его на себя. — Вы не осуждаете справедливость, но в ней столько же греха, сколько и в расплате. Считаешь это благодетель? Не буду спорить, я взгляну на тебя, когда ты придешь, чтобы признать, что в моих словах истина. Ничто так не уничтожает людей, как сами люди. Вы находите себе сотни оправданий, но никогда не находите оправданий для других. Ты, Ариадна, ощутишь себя на месте тех, кого пленишь своей красотой, звуком своего голоса. А потом придешь к Хозяину, потому что он открыл свет для тебя. Я открою для тебя истину. И никто другой.
Люцифер резко отталкивает меня назад, и я с силой ударяюсь спиной о стену. Гляжу на падшего ангела и тяжело дышу. Сейчас мне как никогда страшно, ведь в словах его так много смысла, что собственная правда блекнет и исчезает, втянувшись в черную дыру.
— Ты заключаешь сделку с Дьяволом, Ариадна Мари Монфор-л’Амори… — Люцифер вкладывает мне в руку черный пергамент, на котором светлыми чернилами написано, что моя жизнь, как и мой дар, принадлежат ему. — Я дарую тебе силы, ты мне — свою верность.
В моих пальцах появляется ручка. Я сглатываю и смотрю в красные глаза Дьявола. Я вдруг думаю, что умереть было куда безопаснее.
— Я не хочу служить вам. — В очередной раз рычу я.
— Никто не хотел. — Его лицо озаряет животный оскал. — У тебя есть выбор. Смерть?
«Или жизнь», — думаю я и крепко зажмуриваюсь.
Грудь ошпаривают кипяток и, подавшись вперед, ставлю подпись внизу пергамента. Пальцы дрожат, даже когда кончик ручки парит в воздухе, а не упирается в листок. Меня пробирает холод, но затем вдруг шея вспыхивает неистовым пожаром! Хватаюсь рукой за раны, морщусь и поднимаю взгляд на Люцифера. Он складывает листок обратно в задний карман угольного пиджака. Встречается со мной красными глазами и говорит:
— Мы скоро увидимся, Ари. — Его губы растягиваются в ленивой ухмылке. — Передай Норин, что я скоро вернусь. Я знаю, она меня ждет, пусть и боится это признать.
Стискиваю зубы. Отворачиваюсь, но боковым зрением замечаю, как мужчина резко испаряется, оставив после себя лишь чувство полного опустошения. Осматриваю спальню и больше не вижу здесь родного места. Гляжу на окровавленный пол. Треснувшую раму.
Я грубо ударяюсь головой о стену и зажмуриваюсь. Что я натворила?
Прикасаюсь ладонью к горящей шее и понимаю, что теперь и у меня выведена ниже мочки уха черная татуировка перевернутого треугольника. Теперь и я угодила в клетку.
ГЛАВА 13. ПОСЛЕДСТВИЯ.