Мама говорила, я сильная. Зачем она врала? Зачем обманывала? Если бы она считала меня сильной, сразу бы сказала мне правду, сразу бы призналась в том, что я живу во лжи, в иллюзии. Что мой дом, мой отец, моя сестра — все это чужое, что мир полон невероятных секретов и тайн. Что за порогом нашего коттеджа совсем другая жизнь, и я — другая.
Почему она молчала?
Над головой громыхает небо. Какой-то мужчина отталкивает меня в сторону, я резко и неуклюже врезаюсь спиной о кирпичную стену и поднимаю взгляд, изучая серые тучи.
Сердце дико стучит. Пытаюсь успокоить его и привести себя в чувства, но ничего не получается. Я не могу утихомирить мысли, не могу заткнуть глотку своим эмоциям, и я не могу притвориться, будто не слышала того, что мне сказал Ноа Морт. Все это останется со мной и впитается под кожу. И я ничего не смогу с этим сделать. Такова реальность.
Опускаю голову и вижу вывеску, светящуюся над дверью в обветшалый бар. Кружка пива переливается алыми огоньками, а я вдруг понимаю, что впервые хочу напиться. Мне незнакомо это ощущение. Никогда прежде я не стремилась забыться, выпив алкоголь, но я вообще сейчас себя не понимаю. Думаю, это и не я вовсе. Поэтому отлипаю от стены и на ватных ногах иду через улицу, в глубине души надеясь, что боль уйдет, едва я переступлю порог этого отвратительного заведения.
Прохожу в темное помещение, где в воздухе плавает узорчатый дым. Стойкий запах алкоголя врезается мне в лицо кувалдой, и я бы отшатнулась, если бы нашла в себе силы. С распростертыми объятьями меня встречают сырость, мрак и грязь, приклеивающаяся к подошве кед. И я плетусь вперед, поскрипывая, словно кости во мне трещат по швам.
В тусклом свете плавает пыль. Она оседает на плечи пожилого официанта, медленно протирающего сероватой тряпкой стаканы, и я спокойно присаживаюсь на кожаное, почти сломанное кресло, стукнув по барной стойке ладонью.
— Можно вас? — Мой голос слабый, его едва слышно в сплетение с тихой музыкой, но мужчина поднимает на меня взгляд, в котором читается искреннее недоумение: вроде, что такая девчонка забыла в пивном баре? Он нехотя сползает с места.
— Алкоголь только совершеннолетним, куколка.
Его серебристые, сальные волосы зачесаны назад, и мне хочется спрыгнуть со стула, чтобы рассказать ему о шампуне, предварительно облив с ног до головы дезинфектором, и я бы сделала это, если бы не понимала, что ссориться с громилой в баре, глупо. Не знаю, как мне удается сдержаться, но злость так и проносится по венам, обдав кипятком кожу.
— Куколка хочет выпить. — В моем голосе сквозит металл. Я гляжу на свои стиснутые пальцы и думаю о том, как лихо врезаю кулаком по лицу официанта, по лицу каждого, кто сейчас сидит в баре и пялится на меня, будто я вспорхнула на стойку и танцую канкан.