— Иди, посмотри на нее, — сказал она, указав взглядом на проход, и Трент напрягся еще сильнее. Он глянул на Дженкса, но тот лишь пожал плечами.
— Сначала ты, — сказал он, и женщина, фыркнув, запахнула свою шелковую накидку и вошла в детскую, гордо подняв голову и расправив плечи.
Дженкс слетел вниз, пока Трент осматривал свою шляпу и ленту, затем убрал их в поясную сумку.
— Она что-то задумала, — предупредил его Дженкс, и Трент кивнул, глядя на комнату, в которой загорался свет.
— Я не смогу выстрелить в нее, — сказал он Дженксу. — Она выросла вместе с моей матерью. Они любили друг друга как сестры. Мне уже не по себе, что я краду ее внучку.
Пикси взлетел в воздух, посматривая на дверь в холл.
— Я присмотрю за комнатой. Нам придется чертовски быстро убегать, если мы не сможем использовать их как заложников.
— Все что мне нужно, это окно, выходящее на запад, — ответил Трент, похлопав по своей сумке. А вот время было на исходе.
Из детской послышался раздраженный голос миссис Вьютон:
— Так ты хочешь ее увидеть или нет?
Дженкс усмехнулся, и с его крыльев посыпалась серебристая пыльца.
— Мне всегда нравилась миссис Вьютон, — сказал он и, отлетев, сел на ручку двери.
— Мне тоже, — прошептал Трент, и его нервная улыбка угасла, когда он повернулся к детской. Он замер в дверном проеме, глядя на небольшую комнату, освещенную теплым светом, и напичканную скрытыми микрофонами. Стены казались ровными и гладкими, видимо каменные стены покрыли деревянными панелями. У стены стоял стол, на котором лежала бутылочка с остывающим молоком и открытый журнал с указанием дат и времени посещений. Рядом с пеленальным столиком стояли детские весы, и в комнате слабо пахло лавандой. Воздух был спертый и теплый, на стенах не было украшений, и все в комнате было выкрашено в стерильно белый цвет. Так выглядела детская тюрьма, в которой Люси предстояло прожить до трех месяцев, потому что после он не имел бы права выкрасть ее.
Миссис Вьютон стояла возле детской колыбельки, и Люси была не видна под плотным одеяльцем, на котором были изображены лошади. Элли посмотрела на него, на лице отразилась смесь страха и решимости. Она что-то задумала.
Чувствуя себя как в ловушке, Трент подошел ближе. Он склонился над колыбелькой, и к глазам подкатили слезы, а губы расплылись в улыбке.
Его дочь брыкалась во сне, ее маленькие кулачки молотили по одеяльцу, личико скривилось, выражая нечто вроде капризного раздражения. Пушистые светлые волосы окаймляли ее заостренное личико, глаза были плотно закрыты, и, ворочаясь, она тихонько возмущенно сопела.