— Не прикасайся к ней, — прошептала Элли, властно сжав край кроватки.
Губы Трента разошлись, и у него перехватило дыхание.
— Вы не подрезали ей ушки, — проговорил он тихо. Ему хотелось коснуться ее, позволить ее маленькой руке схватить его за палец.
— Традиции требуют, чтобы мы позволили всем желающим убедиться, что она эльф, а не подменыш, — сказала женщина сдержано. — Скоро ушки ей подрежут.
Трент посмотрел на Элли, услышав намек на раздражение. Она не хотела, чтобы Люси подрезали ушки. Она тоже хотела, чтобы эльфы перестали скрывать свое существование, но рождение Люси отняло политическое влияние у Элли и вручило его Элласбет, потому что она смогла выносить ребенка. Еще одна древняя традиция общества, помешанного на увеличении числа эльфов, которую скоро позабудут. Он бы проголосовал за ее отмену, будь у него шанс.
Теперь он точно знал, что он не сможет оставить Люси здесь. Трент наклонился к кроватке.
— Нет! — Элли оттолкнула его руки, и на крик Дженкс влетел в комнату, зависнув в дверном проеме.
Разозлившись, Трент схватил Элли за руки и оттащил ее от колыбели.
— Она моя дочь, — сказал он, крепко сжимая руки женщины, пока она пыталась вырваться. Он почувствовал слабое предупреждающее покалывание лей-линий между ними, и она свирепо уставилась на него. — Я могу забрать ее силой, и все, чего ты хочешь для нее, будет проклято, поэтому я хочу, чтобы ты отдала ее мне. Я хочу, чтобы ты отдала ее мне, Элли. Как глупо не считаться с твоим голосом только потому, что ты больше не можешь выносить ребенка, ведь скоро наше число значительно возрастет естественным образом. Поэтому я хочу… чтобы ты отдала ее мне.
Широко раскрыв глаза, она уставилась на него, на секунду напряженно замерев и задумавшись, и тем самым куда больше обеспокоив Трента, чем если бы начала звать на помощь или кидаться проклятиями.
— Она и моя внучка тоже, — проговорила она задыхаясь. — Что дает тебе право претендовать на нее?
Трент нахмурился, злость полыхала в нем, и он боролся с желанием снова заглянуть в колыбель, но он слишком боялся даже на секунду отвести взгляд от Элли.
— Твоя дочь избалованное, крикливое дитя, которое не думает ни о ком кроме себя, — сказал он горько. — Я всю свою жизнь жертвовал и рисковал только чтобы дать шанс нашему виду, и я снова поступлю так, не раздумывая. Кто, по-твоему, должен растить это дитя? Эгоистичная женщина, которая отвернулась от соглашения, способного спасти наш вид лишь потому, что оно было неприятным? Женщину, которая привьет ей, что она одна важнее всего мира? Элласбет украла Люси у меня. Оставила меня и все надежды нашего вида на выживание. Это дитя и все чего, мы добились, мое по праву. И мне плевать на традиции. Мир, в котором живет Элласбет, рушится и я хочу, чтобы ты отдала мне мою дочь.