Когда был окончен сбор урожая, я попросил Андреа «на всякий случай» оставить мне свои координаты в Риме. Его тюремный срок заканчивался через пару месяцев, и он, понятное дело, не собирался задерживаться здесь дольше.
— Андреа, вполне возможно, что мне придётся обратиться к тебе за помощью.
— Помни, что мой дом — это твой дом. А ты брат мой навеки! — ответил он мне. — И помни, что я тебе ещё просто обязан показать Вечный город!
Вонг, как водится, захрапел минут через десять после отбоя. Я подождал для верности ещё полчасика, потом потихоньку вылез из-под одеяла, схватил в охапку аккуратно сложенную на стуле одежду и, стараясь не звенеть ключами, на носках вышел из кельи и спустился вниз. Фабрицио и Иван уже дожидались меня в нетерпении.
— Ну, как, есть сегодня ночью на бар?
— Надо кассу пробить, но, честно говоря, надоело. Мы так рискуем и всё ради чего? Чтобы беспонтово набухаться? Сами видели даже тёлок снять не получается, у нас же на рожах написано, откуда мы! Сидим полночи два коктейля на троих тянем, мы там одни такие. А на блядей не хватит по любому.
— А что ты предлагаешь?
— Я вот уже полтора года как мечтаю накуриться. Давай гашиша возьмём, курнём душевно, а потом, если хватит, и в баре посидим пообщаемся.
— Да я только за, — подхватывает Иван. — Отличная идея, Альберто!
— А ты подумал, сколько времени на движения уйдёт? Может лучше разнюхаемся? — предлагает Фабрицио. — Или ещё лучше вмажемся. В последний раз! Геру или коку гораздо легче сейчас найти в ночных заведениях.
— Не, парни, я пас, — решительно говорю я.
— Нет, нет, Фабри, ты чё, — быстро подхватывает Иван, перемигиваясь с ним. — Зачем мы здесь? Не для того ли чтобы завязать? Альберто правильно предлагает. Поехали, до Терни прокатимся. Там марокканцев разыщем или албанцев местных, поспрашиваем, найдем, я думаю.
— До Терни! Да туда же ехать минимум два часа!
— Ну и доедем!
— А если поедем, то надо двигаться прямо сейчас, — говорю я. — А то точно спалимся.
— Ну, вас двое против одного — поехали, — соглашается Фабрицио.
Я открываю кассу и вытаскиваю коробку с пожертвованиями прихожан для Дона. В данный момент я могу себя оправдывать только мыслью о том, что для Дона это копейки, которые он ещё неизвестно как тратит.
— Ни Бога, ни хозяина, — торжественно произносит Фабрицио старый анархистский лозунг.
— Ты, наверное, хотел сказать — ни Богу, ни хозяину.
— Да, точно! Экспроприация!
Мы снимаем фургон с ручника и выталкиваем его на несколько километров за пределы монастыря. Удалившись на достаточное расстояние, мы включаем зажигание и отправляемся в путь. Когда через пару часов мы добираемся до Терни, Иван вызванивает знакомого барыгу, мы подъезжаем на стрелку, он подбегает к остановившемуся белому «Рено», разговаривает о чём-то, и бегом же возвращается.