Теряя наши улицы (Саттаров) - страница 52

— Танцуйте, суки! — ору я в микрофон, но меня никто не слышит.

— Алик, включи микрофон! — кричит мне Федян.

— Я забыл ёбаные слова, — ору я уже во включенный микрофон под раскачивающие стены клуба басы. Из зала раздаётся одобрительный хохот и хлопки. Я ловлю тему и начинаю петь. «The hollow rooms… Oh hollow rooms… My hollow rooms».

В принципе, выступление проходит нормально. Я как в тумане пою те припевы, части куплетов и выкрикиваю те фразы, которые помню. «Society kicks!», «Society kicks!», «Society kicks!». Здесь у Федяна классные сверхскоростные хэт и бочка. Человек бы так не сыграл.

Люди дрыгаются, танцуют, все в основном уже ужратые. Вдруг, на танцполе начинается переполох, толкотня, раздаётся пронзительный женский визг, сбегаются секьюрити — кажется, кто-то выстрелил в кого-то из газового пистолета. «Society sucks!», «Society sucks!», «Society sucks!». Я уже еле ворочаю языком, буквально повисая на микрофонной стойке, даёт о себе знать реланиум, мне на всё наплевать, хочется, чтобы всё это представление побыстрее закончилось, непреодолимо хочется уйти. Уйти от всех… Куда-нибудь… На улицы… Улучив момент просветления и встряхнувшись, я так и делаю. Никому до этого нет дела. Федян остаётся один, пританцовывая над своим любимым синтезатором. Я ухожу под автоматические дроби рабочего и холодные хлопки клапперов. Во мне больше нет музыки. Я не чувствую её в себе. Я не чувствую уже больше ничего.

На той же неделе меня арестовали на улице за следы от частых инъекций на венах. Так как у меня запретов на себе не было, меня подержали пару суток в КПЗ, как обычно, избили в кабинете у следака, а потом и отпустили, отобрав все, что у меня было ценного — полпачки сигарет, шоколадку и коробок спичек.

Когда я вернулся домой, у меня звонил телефон. Я поднял трубку. Звонили из того самого китайского СП. Если я пройду медосмотр и смогу доказать, что действительно не страдаю никакими серьёзными хроническими заболеваниями, я смогу занять позицию специалиста по статистическим данным в их представительстве на острове Циньгун в Тихом океане, сказали мне. Разумеется, я согласился.

Говорят, в будущем нашу планету ждёт перенаселение. Для того чтобы наглядно представить себе, как это будет выглядеть, достаточно побывать в таком месте как остров Циньгун. На сегодня это город с самой большой плотностью населения на квадратный километр на Земле. Если бы Альфия спросила меня, как там в Циньгуне живётся, я бы мог ответить ей одним словом: «Кишит». Здесь всё кишмя кишит. Перед глазами постоянно мелькают прохожие, от которых никуда не деться. Пространства здесь маленькие, сжатые, тесные и душные. Давка и толкотня для местных, наверное, являются синонимом жизни, как беспрестанного, бессмысленного и хаотичного движения материи. А жить почти негде. В апартаментах, предоставленных СП, потолок находится в нескольких сантиметрах над головой, мебель из-за микроскопической квадратуры вделана в стены, а вся квартира, возможно, с лёгкостью уместилась бы целиком в кухоньке «микровской» хрущёвки из рабочего района Алма-Аты. Здесь нет дворов, социальных пространств, пригодных для безделья и досужего общения, и здесь нигде не видно горизонтов. Только бетон всюду нависает над тобой, оформленный в гигантские, уродливые конструкции.