По праздникам и другим случаям, мы устраивали грандиозные приёмы, на которые съезжались друзья Дона, представители аристократии и политической элиты. Он был в наиболее близких отношениях с лидерами правого и крайне правого секторов итальянской политики, Сильвано Бернаскони, Рокко Боттилья, Джанфранко Мецци, Мауро Каспарри, Алессиа Салазар и т. п. Однажды Бернаскони, накануне своих выборов в премьер-министры, привёз пожертвования «на дело Дона в Таиланде» от своей партии «Аванти Италия!», 10 миллиардов старых лир. Выступая перед нами, он торжественно напомнил Дону о своём предложении ему портфеля министра культуры в своём правительстве. Дон так же в микрофон с гордостью отказался, заявив, что его место «здесь с моими детьми любви». Восторженная реакция аудитории походила на психоз. «Идите, идите по миру, дети любви! И несите по миру это послание надежды и любви!», кричал он во всю свою лужёную глотку. Помню, как Бернаскони потом вышел и начал пожимать руки публике. Некоторые пацаны демонстративно отворачивались и не подавали ему руки.
Частыми гостями были и представители пенитенциарной системы, высшие чины карабинеров. Коммуна считалась гуманитарной альтернативой тюрьме в смысле перевоспитания граждан в духе традиционных, консервативных ценностей. Хорошо пообедав и выпив граппы, Дон любил демонстрировать нас за работой — хулиганы, бродяги, воришки, угонщики, грабители-рецидивисты, тунеядцы, люди, сданные сюда родственниками или отбывающие здесь свой тюремный срок, от бомжа до маркиза и от мафиози до отцеубийцы — так чудесно трансформировавшиеся в законопослушных, трудолюбивых граждан. Мы, естественно, при этом чувствовали себя как звери в клетке.
Через четыре месяца Дон вызвал меня к себе. Он сказал, что рад моим успехам и гордится мной. В связи с этим он решил назначить меня на место Ответственного по дому (завхоз по нашему) в небольшом «духовном центре» всё в той же Умбрии. Завхоз — третье лицо в иерархии коммунитарных центров после Первого Ответственного, или Ответственного за людей, и Ответственного по работам. Обычно на эти позиции назначают после двух-двух с половиной лет коммунитарного опыта. Я согласился бы, даже если бы у меня был выбор. Дело в том, что в «духовных центрах» много времени выделялось на медитацию и молитву, а это подразумевало часы драгоценного молчания. Молчание, возможность побыть наедине с самом собой, со своими мыслями, я к тому времени начал ценить не меньше, чем время, отпускаемое на чтение.
— Я доверяю тебе Ответственность неспроста, — сказал Дон. — Я наблюдал за тобой. Что бы ни говорили ребята о твоей скрытности и индифферентности, на самом деле твоя главная проблема лежит как раз под ней — это эмоциональность. Глубоко внутри ты крайне эмоционален, мой мальчик, и это и есть твоё главное уязвимое место.