Мы, финляндские социал-демократы, не понимали тогда значения этого великого события. Мы не верили тогда, что в сентябре 1918 г. власть в России будет всё ещё находиться в руках пролетариата, уничтожившего буржуазное государство и созидающего социалистический существенный строй.
Прошлою осенью накануне русской рабочей революции Вы, товарищ Ленин, дали и нам, финнам, совет: “Вставайте, вставайте немедленно и берите власть в руки организованных рабочих”. Не последовав в ноябре Вашему ценному совету, мы сделали, - в этом мы теперь убедились - историческую ошибку.
В ноябре в Финляндии образовались самом деле благоприятные для революции условия. В течение лета и осени финляндский пролетариат ожесточенный беззастенчивой эксплоатацией, дошёл в своей классовой борьбе до такой степени, при которой до открытого вооружённого столкновения оставался лишь один шаг. И когда в России раздались призывные звуки рабочей революции, финляндский пролетариат был готов к восстанию. Но социал-демократическая партия, единственная партия пролетариата нашей страны, не была готова. Под давлением классовой власти буржуазии партия была парализована; она приспособилась к той самой позиции мирной классовой борьбы, на которой стояла постоянно, напр., германская социал-демократия, - к позиции парламентарного и профессионального рабочего движения, в программе которого социализм бы лишь декорацией, и которое в своей деятельности старалось скорее избегнуть пролетарской революции, чем стремиться и готовиться к этой величайшей исторической задаче рабочего класса.
Сообразно с этим и мы, сначала поколебавшись, направили при помощи руководства нашей партии революционное стремление нашего пролетариата к простой демонстрации всеобщей забастовки и таким образом, достигли того, что вооружённое столкновение между рабочим классом и буржуазией было тогда избегнуто. Мы не верили в революцию и не хотели подвергать опасности наши организации и наши демократические завоевания, но желали до тех пор, пока возможно защищать и увеличивать эти завоевания парламентарными средствами.
Теперь, после происшедшего, нам кажется большей, чем прежде, та возможность, что революция могла бы тогда привести к победе, но, вероятно и в лучшем случае лишь к частичной победе, - вряд ли к победе рабочего класса, но скорее к демократическому компромиссу между буржуазными партиями и большинством нашей социал-демократической партии, после чего часть нашей партии должка была бы направить свою деятельность на призыв рабочих на путь действительного революционного социализма. Хотя, таким образом, непосредственным результатом революции в ноябре вряд ли был бы захват власти рабочим классом, но всё же рево-