GA 235. Эзотерическое рассмотрение кармических связей. Том I - Образование кармических сил (Штайнер) - страница 87

[50], а также от его трактовки закона корреспондирующих температур кипения. Я был ужасно Раздражен книгой "Дело, жизнь и враги" — этой своего рода автобиографией, книгой крайне самодовольной, хотя самодовольство поистине гениальное. Не хочу даже и вспоминать о его кошмарных памфлетах вроде упомянутой "Переоценки Лессинга и его роли как адвоката евреев". Я восхищался его "Критической историей общих принципов механики", пока там еще не проявился весь "лев", а были заметны лишь "следы когтей". Неприятно, когда в истории механики слишком много сплетен, скажем, сплетен фрау Гельмгольц, ведь речь в книге идет не столько о самом Германе Гельмгольце, которого Дюринг так много ругал, сколько обо всякой болтовне из круга фрау Гельмгольц. Но тут ничего не поделаешь. Болтовней занимаются ведь в самых различных кругах. Болтовней занимаются даже в различных антропософских кругах. Несмотря на то, что со времени Рождественского собрания[51] в антропософском движении должны были появиться новые черты, тем не менее мне самому довелось испытать, как тут и там в антропософских группах занимались болтовней, совершенно излишней болтовней, которая могла бы даже доставить неприятности самим болтунам и болтушкам. Итак, как я уже сказал, мне довелось испытать при чтении сочинений Дюринга все оттенки отношения к человеку: почитание, высокую оценку, критику и раздражение. Вы поймете, что мне захотелось заглянуть по крайней мере в ближайшую прошлую земную жизнь, чтобы понять, как могло получиться такое.

Но и здесь это давалось нелегко, и сначала передо мной выступали обманчивые видения (я не хочу скрывать и таких вещей). Когда занимаешься такого рода исследованиями, то доводится получать самые разные впечатления, порой ужасные. Как–то вечером я сидел в одном будапештском кафе, и там одновременно собрались перевоплотившиеся Иосиф II, Фридрих Великий, маркиза де Помпадур, Сенека, герцог Рейхштадтский, Мария Антуанетта, а затем подошел еще Венцель Кауниц. Все они собрались одновременно в этом кафе, то есть собрались люди, которые считали себя ими. И нечто подобное, как я думаю, происходит всегда, когда люди слишком много занимаются выдумками и всякого рода ясновидческим безобразием. Как было сказано, легко могут явиться обманчивые видения, вот почему надо исходить из наиболее важного, существенного момента в определенной земной жизни, чтобы двигаться назад верным путем. И вот в отношении Дюринга мне долго никак не удавалось найти такой опорный момент.

Я проделывал следующее. Я представлял себе то, что было для меня наиболее симпатичным в Дюринге — его механистически–материалистическое мировоззрение, которое вместе с тем было хотя бы интеллектуально–духовным в каком–то смысле. Я размышлял о том, как все это связано с миром конечного пространства и конечного времени, то есть я мысленно реконструировал все дюрингово мировоззрение. Это ведь можно легко сделать. Но когда я затем переходил к непосредственному наблюдению прошлого и направлял внутренний взор на предыдущее воплощение Дюринга, то появлялись образы бесчисленных воплощений — обманчивые видения. Да, мне не удавалось ничего найти; появлялись образы множества воплощений, которых, разумеется, не могло быть в таком количестве: это было просто отражениями нынешней инкарнации. Это подобно тому, как если бы вы находились в каком–нибудь зале и имели одно зеркало перед собой, а другое — напротив него — позади себя: они взаимно отражаются друг в друге до бесконечности. Тогда мне пришла в голову идея; я начал интенсивно вырабатывать в себе следующее представление: как, собственно, выглядит это мировоззрение, которое имел Дюринг, если посмотреть на него с полной ясностью? Я теперь отбрасывал все, что у Дюринга проистекало из злобной критичности, склонности ругаться и прочей пошлости, и брал только то величественное, что было для меня симпатичным тем, как его отстаивал Дюринг (хотя его мировоззрение было мне достаточно антипатичным). Я живо представлял себе это. И вот таким образом я сумел ясно представить себе реального Дюринга. Оказывается, что с определенного года он на все в мире взирает как слепой! Слепой ведь не видит окружающего мира! Поэтому он представляет себе мир иначе, чем зрячие люди. И действительно, обычные, можно сказать, заурядные материалисты, заурядные механицисты отличаются от Дюринга. По сравнению с ними Дюринг гениален. Действительно, все эти люди, которые все выстраивали свои мировоззрения, — толстый