И еще позднее, в четвертом послеатлантическом культурном периоде, в греческом, видели это отображение планетарных духов, которые возникли как бы через то, что существо, которое, пронизанное Христом, проходило планеты, стало на каждой планете тем или иным. На Юпитере оно стало тем, кого греки позднее назвали Зевсом, на Марсе оно стало тем, кого позднее назвали Аресом, на Меркурии оно стало тем, кого греки назвали Гермесом. В греческих планетарных богах отображается потом то, что Христос Иисус сделал в надземных мирах из планетарных существ, которые были пронизаны люциферическим и ариманическим принципами. Когда грек взирал вверх к своему небу богов, то он имел, одновременно со многим другим, что я описывал уже раньше, тень и отражения деятельности Христа Иисуса на отдельных планетах.
К этому приводит, как третье, отблеск, тень того, что пережило в связи с Солнцем, Луной и Землей Существо Христа еще как сверхземное Существо в более ранние времена (в позднейшее время Атлантиды); если мы хотим охарактеризовать это, то мы можем сказать: в ангелоподобное существо вошел Христос. Если мы говорим про Христа, что Он воплотился в Иисусе из Назарета, то об этом, протекающем в духовных мирах событии, мы должны сказать: Христос вошел в душу ангелоподобного существа, которое действует таким образом, что мышление, чувствование и воление протекают упорядоченными. Это было важным событием, так как для развития человечества оно было еще новым событием, оно привело в порядок душевное развитие человечества. В то время как два предыдущих события Христа привели в порядок более телесное и относящееся к жизни человечества на Земле, что же должно было произойти в сверхчувственных мирах для этого третьего факта?
Мы познаем его, этот третий факт, если мы отыщем — для облегчения нашего представления — его отображение в греческой мифологии. Ибо именно так, как проецируют себя в греческой мифологии планетарные духи Зевс, Арес—Марс, Гермес—Меркурий, Венера—Афродита, Кронос и т. д., точно также отражалось третье космическое событие Христа не только в греческой, но и в мифологиях других народов. Мы сможем понять, каким образом оно отображалось, если мы, так сказать, решимся сравнить то, что отображалось, с отображением, то, что происходило во вне, в космосе, с тем, что затем произошло в Греции как его последствие. Там, наверху, в космосе — что там произошло? Итак, должно было быть изгнано нечто, что хаотично возбуждало человеческую душу, это должно было быть побеждено. Пронизанное Христом ангелоподобное существо должно было совершить дело изгнания из человеческой души, должно было осилить то, что должно уйти из человеческой души, дабы появились гармония и порядок в мышлении, чувствовании и волении. В человеческой душе должно было быть побеждено то, что произвело бы в ней хаос, беспорядок, оно должно было быть изгнано. Итак, перед нами встает картина — поставим ее живою перед нашим душевным оком, — картина ангелоподобного существа, того существа, которое еще в духовных мирах, которое позднее становится нафановским мальчиком Иисусом; оно является нам проодушевленным Существом Христа, через это способным к особым действиям — исторгнуть из мышления, чувствования и воления то, что неистовствует в нем как