А потом оказались в реке.
И Манго — Манго наловил их на уху.
Двадцать две штуки.
«Двадцать два очка…. И быстро падающие слова, и еще пятьдесят за те письма, что ты прочитал…»
— Значит, не хочешь, — как–то очень уж медленно проговорил Манго — Манго, смотря куда–то в небо, — а представляешь, как это здорово: в канализации мерзко, душно, влажно, лодка плывет, ты сидишь на носу с факелом и смотришь в воду. Вода на стенах, на потолке, под тобой, гнилая, затхлая, темная вода. И вдруг — глаза… Видишь?
— Что это? — спросил Лапидус, замечая в небе довольно далекую, но неотвратимо приближающуюся точку.
— Я и говорю: глаза! — радостно сказал Манго — Манго, приставляя ладонь козырьком ко лбу и тоже смотря на небо.
— Это не глаза, — сказал Лапидус.
— Это точно не глаза, — сказал внезапно поскучневший Манго — Манго.
— Но что это? — не унимался Лапидус.
Точка внезапно резко увеличилась и теперь можно было хорошо разглядеть, что это такое.
Небольшой и уверенный в себе вертолетик на полном ходу приближался к тому самому месту, где на песке переваривали свой обед Лапидус и Манго — Манго.
Более того, вертолет явно не собирался проследовать мимо, он начал снижаться и заходить на круг.
— Что–то мне это не нравится, — сказал Манго — Манго, приподнимаясь с песка и смотря на вертолет, — что–то тут не то…
В вертолете открылась дверка и в открытом проеме появился человек. На голове у человека был надет черный капюшон. В руках человек что–то держал.
— Бежим, — закричал Манго — Манго, вскакивая с песка и устремляясь к обрыву.
Лапидус побежал за ним, вокруг Лапидуса дзенькало и тенькало, поднимались фонтанчики песка, спина Манго — Манго маячила уже над обрывом.
— Ложись, — закричал вдруг Манго — Манго и замахал Лапидусу руками.
Лапидус прыгнул вперед, поджал под себя ноги, перевернулся, покатился, на что–то наткнулся, подпрыгнул, снова перевернулся…
Вертолет жужжал прямо над ними.
— Беги, — кричал ему Манго — Манго, уже пересекший поляну и петляющий сейчас между теми самыми соснами, в которых вроде бы совсем еще недавно скрылась синяя машина, в которой сидела Эвелина, та самая Эвелина, на которой были надеты большие темные очки.
Лапидус прыжками несся через поляну, петляя из стороны в сторону.
Вертолет снизился еще ниже, тень от деревьев, грифельная, заостренная тень уже накрыла Лапидуса.
Он сделал последний прыжок и упал на молоденькую июньскую траву.
— Да, селянин, — сказал ему участливо Манго — Манго, — интересно бы знать, кого это ты так достал?