, но семья его находилась в бедности. Впоследствии, когда люди удивлялись разнообразию его познаний, он объяснял это, говоря: «Когда я был молод, положение мое было низким, и поэтому я старался изощрять свои способности во многом, но все это были пустяки»
[13].
Когда ему было 19 лет, то он женился на девушке из государства Сун. В следующем году у него родился сын Ли. По случаю этого события герцог Чжао прислал ему в подарок пару карпов. Этим он показывал свое благоволение, почему сын Конфуция и был назван Ли, то есть карп. Впоследствии отец дал ему кличку Бо Юй, то есть первая рыба. О рождении других детей его нигде не упоминается, хотя мы знаем из «Разговоров» (5:1), что он имел по крайней мере одну дочь. То, что герцог Лу послал ему подарок по случаю рождения Ли, указывает, что он и тогда уже занимал известное общественное положение и пользовался известным уважением.
Вероятно, через год после своей женитьбы Конфуций занял первую общественную должность как хранитель зерновых магазинов, а в следующем году ему было поручено управление общественными полями и имуществом. Менций (Мэн-цзы) говорит об этом периоде, что служба Конфуция поясняла учение его о том, что высший человек иногда может занимать должность ввиду своей бедности, но в таких случаях он должен стараться занимать должности низкие и не стремиться ни к чему иному, как только к скромному исполнению своих обязанностей. Согласно этому, Конфуций как смотритель магазина говорил: «Мои расчеты должны быть правильны, потому что ни о чем ином я больше и не забочусь». И когда он был управителем общественных полей, то говорил: «Быки и овцы должны быть сильны и жирны, и лучше других, потому что у меня нет ничего другого, о чем бы я заботился»[14]. Отсюда нельзя видеть, занимал ли эти должности Конфуций как государственные или же служил по найму у рода Цзи, в пределах юрисдикции которого он жил. Но подарок карпа герцогом заставляет предполагать первое.
Начало трудов Конфуция как учителя. Смерть его матери (530–526 годы до н. э.)
На 22-м году Конфуций выступил на учительском поприще. Дом его сделался убежищем для молодых пытливых умов, которые желали постигнуть учение древности. Как бы мала ни была плата, которую могли предложить ему ученики, он никогда не отказывал им в учении[15]. Все, чего он требовал, это горячее желание к совершенствованию и некоторая доля способностей. «Я не открываю истины, – сказал он, – тому, кто не жаждет приобрести знания, и не помогаю тому, кто не ищет понять самого себя. Когда я открою одну часть предмета кому-нибудь и он не может из этого понять трех остальных частей, то я не повторяю моего урока