К этому времени Рэннок Хэмилтон совсем спился и погрузился в черную меланхолию. Неужели я ранила его так же сильно, как он ранил меня? Иногда я гадала, каким бы он был, если бы ему не случилось вломиться в часовню Святого Ниниана, чтобы прервать мое венчание. Если бы я не призвала на его голову проклятие Зеленой Дамы. Было похоже, что после рождения Китти это проклятие обрело над ним сокрушительную силу, и, когда он попытался овладеть мною, у него ничего не получилось. Он попробовал дважды, и когда во второй раз его тоже постигла неудача, запер нас с Китти в этих двух скудно обставленных комнатах, словно пленниц.
Он попытался сделать Нэн своей любовницей, но, как видно, опять оконфузился – на следующий день она пришла к моей двери и через зарешеченное задвижное окошко в ней принялась бранить меня и требовать, чтобы я сняла с него заклятие Зеленой Дамы. После этого он стал напиваться до бесчувствия каждую ночь. Теперь уже другая девушка приносила мне еду и уносила помои и нечистоты – все через то же задвижное окошко. Я поняла, что она глухонемая – она ни разу ничего не сказала и не подавала никаких признаков понимания того, что говорила я. Про себя я называла ее Мышкой за робость и подрагивающий розовый носик.
Не сошла ли я немного с ума, сидя вот так, взаперти? Наверное, да. У меня было только одно окно, выходившее на болотистую пустошь. Вдалеке виднелись воды озера. Джилла я видела нечасто, хотя иногда ему удавалось проехаться на Лилид по тропинке, что огибала предательскую трясину. Мне грезились Грэнмьюар и море, Майри и Александр, и Дженет, и тетушка Мар, и Уот. Мне грезился Сейли, и я молилась, чтобы кто-нибудь пригрел его. Иногда я грезила о Никола де Клераке. Я слышала, как он говорит: «Если ты ударишь ее, я тебя убью». И еще: «Je t’aime, ma mie»[83].
Вначале я надеялась, что он придет и спасет меня. Я молилась, чтобы он пришел.
Но он все не приходил. И я перестала молиться.
Они все были как призраки. И сам Нико. И королева, и четыре Марии: Мэри Ливингстон, Мэри Ситон, Мэри Битон и Мэри Флеминг. Морэй и леди Маргарет Эрскин, Хантли и Босуэл, Мэйтленд и Роутс. Наемные убийцы из Летучего отряда – но кто? Блез Лорентен, Пьер де Шастеляр, Давид Риччо? Ричард Уэдерел… Были ли там и другие призрачные фигуры, имен которых я так и не узнала? В самом ли деле я держала в руках серебряный ларец Марии де Гиз?
Все это было лишь сном.
Китти не знала, что она пленница. Она научилась держать головку и переворачиваться и садиться. Она хватала крохотными ручками свои дрыгающиеся ножки, а летом играла с проходящими через окно солнечными лучами. Мышка была ею очарована и даже стала мне иногда улыбаться; часто она подолгу стояла у запертой двери и смотрела на Китти через решетку задвижного оконца. Китти научилась ползать и даже вставать, держась за мое колено, когда я сидела на своем единственном стуле.