Лешка, впадая в безмерную тоску бесперспективности времени, в котором «все схвачено», имеет ввиду начало, пик, уже не замечая последующих смен декораций — ту же грязь, но уже под эстетику Малахова.
Но казалось уж на что все было «схвачено» в 1926–1928, и настал 1937–1939. Сколь прочно «все схвачено» было в Хазарии — и где та Хазария? — сколько она продержалась? — племена смели напрочь то людское позорище…
— Нехорошие они человеки, — соглашается Петька — Казак. — Рот и жопа разом речи ведут!
«Шестой», Лешка — Замполит, перефразируя Цицерона, уже не берется доказывать, что истина сама себя защитит без труда, и что для чего надо только дать ей шанс — отменить телевидение, радио и газеты. Он считает, что в новых условиях, где «случай столь запущен», этого уже недостаточно. Надо помочь — развесить на виду у истины ее главных душителей, вот тогда она расцветет! Он единственный, кто регулярно смотрит телевизор и от того звереет, словно облучают его каким–то секретным прибором, заводя на то, что человеку немыслимо…
Жизни есть что предложить. Сто путей на тысячи ошибок.
— Плохо, что рой! На одну замахнулся, вторая села — по хлебу не ударишь, а сгоняй не сгоняй, не насгоняешься… Жужжат, присядут, тут же сменяются — решают свои говняные дела — где такую мухобойку взять, чтобы всех разом? — чтоб враз и навсегда отвадить от русского хлебушка!
— Ваш вывод, Алексей Замполитович, основывается на тех же предпосылках, на которых Чапаева следует считать индейцем, раз он был красным и воевал против белых.
— Вот и рассказывай колодезной лягушке об океане! — обиженно восклицает Лешка…
«Еврейский вопрос» — вопрос вечный, как все вопросы морали, казалось бы не имеющий ответа, из раздела софистских, пытающийся перевестись в рамки неких правил — в то самое безнадежное русло, которое направляют его сами евреи — но тут человек, тот самый человек, которого они не желают признавать за равного себе, инстинктивно чувствует, что решать его, этот вопрос, надо не так, как он поставлен, а вне правил существующих в мире.
История склонна то и дело себя закольцовывать. Находящийся на Великом Престоле Светополк Изеславович (1093 — 1113), как пишет историк: «Из корыстолюбия дал большие льготы жидам, которыми они воспользовались против народа и тем возбудили против себя всеобщее негодование…» Суть негодования, если судить по хронике событий, выразилось всеобщим народным восстанием. Спешно собравшиеся по тому поводу русские князья решили от греха подальше выселить евреев за пределы Руси. (Правда, без конфискации «непосильным трудом нажитого», но с серьезным сдерживающим заявлением, что евреям, тайно вернувшимся, отказывается в покровительстве закона даже в случае ограбления и убийства).