Все эти средства дали наконец возможность помочь войскам, истощенным и измученным, и доставить им первое облегчение, в котором они крайне нуждались. Беспорядок дошел до того, что в военном министерстве не было даже списков войск, их численности и размещения. Один артиллерийский штаб имел подробные списки своих полков. Батальоны новобранцев, составленные и экипированные в департаментах, по большей части были организованы без посредства центральной власти, она и не имела о них никакого понятия. Генерал Бонапарт вынужден был посылать штабных офицеров, чтобы собрать необходимые для него сведения на месте. Одновременно он отправил корпусам некоторое вспоможение, впрочем, весьма небольшое по сравнению с их нуждами.
В прокламации к солдатам, говоря с ними языком, которым владел с таким мастерством, он заклинал их потерпеть еще несколько дней и показать в страданиях такое же мужество, какое они показывали в битвах.
«Солдаты! — говорил он. — Нужды ваши велики, приняты все меры, чтобы помочь им. Первое достоинство солдата — сносить с твердостью усталость и лишения, храбрость — уже второе. Многие корпуса покинули позиции, — они не вняли голосу своих командиров. Разве вымерли все храбрые солдаты — кастильонские, риволийские и неймарские? Они бы скорее умерли, чем покинули свои знамена; они возвратили бы своих молодых товарищей к чести и к долгу!
Солдаты! Вам не выдают регулярно того, что вам следует, говорите вы? Что бы вы сделали, если б очутились среди степей без хлеба и воды, поедая лошадей и мулов? «Победа даст нам хлеб», — говорили те славные солдаты, а вы, вы покидаете свои знамена в мирное время.
Итальянские солдаты! Новый генерал командует вами, он всегда был в авангарде любого сражения. Подарите его доверием: он приведет победу в ваши ряды!»
Кроме финансов и армии, безотлагательного внимания новых консулов требовали и другие правительственные нужды. Надлежало прекратить строгости, недостойные мудрого и человеколюбивого правительства, к которым ожесточение партий принудило слабую Директорию; надлежало поддержать порядок, которому угрожали: с одной стороны — возмущенная Вандея, с другой — революционеры, ожесточенные переворотом.
Первая политическая мера новых консулов касалась закона о заложниках. По этому закону родственники вандейцев и шуанов должны были отвечать за все действия возмутившихся провинций. Закон этот возбуждал всеобщее негодование, и консулы поступили с ним точно так же, как с прогрессивным принудительным займом: они предложили законодательным комиссиям отменить его, и он был тотчас же отменен. Генерал Бонапарт сам отправился в темницу Тампля, где содержались многие из заложников, чтобы лично разорвать их оковы и принять бесчисленные благословения, которые вызывала исцеляющая власть Консульства.