Между тем Коленкур нашел, наконец, время покончить с ратификациями договора от И апреля и вручить их графу Орлову с императорской подписью. Он вернулся к Наполеону, только что получившему чрезвычайно сердечное письмо от Марии Луизы. Письмо содержало самые удовлетворительные известия о сыне, свидетельствовало о полнейшей преданности и выражало решимость присоединиться к нему как можно скорее. Оно произвело на Наполеона необычайное впечатление,
в некотором смысле вернув его к жизни. Его могучему воображению как будто открылось новое существование. «Провидение захотело, чтобы я жил, — сказал он Колен-куру. — Кто может исследовать будущее! Мне довольно жены и сына. Надеюсь, я увижу их и буду видеть часто; когда убедятся, что я не собираюсь покидать своего пристанища, мне позволят их принимать и, быть может, навещать их, а потом я напишу историю того, что мы сделали... Коленкур, — воскликнул он, — я сделаю ваши имена бессмертными!» А потом добавил: «Есть еще причины жить!»
И тогда, с необычайной живостью ухватившись за новое существование, образ которого только что себе начертал, Наполеон занялся подробностями своего обустройства на острове Эльба и захотел, чтобы Коленкур сам поехал и к Марии Луизе и к государям, чтобы обговорить, когда и как к нему присоединится жена. Он не подумал сохранить для себя денег: вся армейская казна была истрачена на выплату солдатского жалованья. Несколько миллионов было у Марии Луизы. Он намеревался оставить их ей, дабы ей не пришлось никого, в том числе отца, просить об услугах. Только после доказанной необходимости прибегнуть к этому единственному ресурсу Наполеон согласился разделить его с женой. Он поручил Коленкуру наведаться к ней и вновь посоветовать просить встречи с императором Францем, которого растрогает, быть может, ее присутствие, и он согласится предоставить ей Тоскану. Затем она должна была приехать к нему через Орлеан. В то же время он несколько раз рекомендовал Коленкуру не торопить Марию Луизу с приездом, чтобы подобное решение само созрело в ее сердце, ибо, как сказал он: «Я знаю женщин, а особенно свою жену! Вместо двора Франции, каким я его сделал, предложить ей тюрьму — это огромное испытание! Меня расстроит, если она привезет мне печаль и скуку на лице. Предпочитаю одиночество, нежели вид печали или скуки. Если ей захочется быть со мной, я встречу ее с распростертыми объятиями; если же нет, пускай остается в Парме или во Флоренции, словом, там, где будет править. Я буду просить у нее только сына».
Выразив эти сомнения, Наполеон занялся деталями путешествия. Было решено, что на остров его будут сопровождать комиссары держав, и он, казалось, более всего дорожил присутствием английского комиссара. «Англичане — свободный народ, они уважают себя», — сказал он. Уладив все детали, Наполеон расстался с Ко-ленкуром, который отправился выполнять свою миссию при Марии Луизе и государях.