– Перестань казниться. Подумай сам, что они мне могут сделать? Ничего ужасного. Ну, заставят пройти обследование в какой-нибудь секретной лаборатории. Ну, допустим, не одно, а раза два в год придется терпеть их хитрые тесты. Ну и что? Не зверь же Дядюшка Сэм. Зачем американскому народу моя погибель? Я хочу домой. Тебе же тоже здесь не нравится. А ФБР зато меня от прочих покушений защитит. Что ты морщишься?
– Хватит уже, загорится.
– Ладно, можешь надевать. Но ты мне не ответил, мы вообще собираемся в Штаты?
– Я не хочу, чтобы из тебя сделали лабораторную крысу. Вообще я им не доверяю. Защитники из них сомнительные.
– Ой, тут на рукаве еще складки остались.
– Не беспокойся, дорогой, всё замечательно.
– И что мы будем делать?
– Прости, зайка, но сейчас я не знаю. Дай мне немного времени.
– Тот, кто нанимал похитителей, еще не успокоился? Они же взяли биоматериал, может удовлетворятся?
– Знаешь, вполне возможно. Федеральные агенты теперь наша главная проблема. Это я виноват.
– Снова здорово. Говорят тебе, хватит самобичевания. Допустим, мы боимся ФБР, но где от них можно скрыться? Судя по фильмам, они вездесущи. О! Как тебе идея податься в Австралию? Там хоть тепло и по-английски говорят. Или двинем в Лондон? Как русские олигархи.
– Кстати об олигархах, удалось нам всё-таки выяснить, кто платит за лечение Ростовцева. Русский миллиардер Колчин.
– Так это он затеял со мной играться?
– У меня есть основания думать, что играется не он, а его жена.
– Стесняюсь вообразить, зачем ей моя сперма.
– Угу. Я тоже нечто в этом роде предположил.
– А остальное тогда на кой? Соскобы кожи, волосы, кровь.
– Значит так, всё это не точно, собрано по крупицам, но на данный момент картинка сложилась следующая: В Советском Союзе делались генетические опыты, судя по всему, успешные. Человек, отославший тебя в Америку, вероятно, был куратором такого проекта, ну или одним из главных исследователей. Твоя способность привлекать мужчин, феномен конечно любопытный, но, скорее всего, это побочный эффект. Всех заинтересованных волнует другое: в твоем организме как-то зациклена программа старения. Тело изнашивается приблизительно до двадцати пяти биологических лет, потом «отскакивает» лет на пять-шесть назад и снова «старится», но заданную верхнюю границу, лет двадцать пять, никогда не переступает.
– Тедди-и! Ты даешь! Поразительная осведомленность. Откуда ты…
– Побегай с мое. Подожди, еще не кончено. Так вот, кроме папаши твоего научного были и другие посвященные в эксперимент, те, кто знал, что ты где-то есть. Они и просветили мадам Колчину. А та уж задействовала доступные методы.