И на английском с чудовищным акцентом:
– Идите сюда, молодой человек!
– Случилось что-то? – Встревожился Джерри, и они с Люсси поспешили к дому.
– Пап, с тобой всё в порядке?
– Насколько это возможно.
– Тетя Света так кричала, мы подумали, тебе плохо.
Микки пьяно улыбнулся:
– Мне уже намного лучше, исключительно благодаря тете Свете.
Светлана взяла Люсси за талию.
– Пойдем-ка дочка, покажи мне свою комнатку, поболтаем о своем, о девичьем.
– С днем рождения. – Джерри отдал Микки подарочную коробку.
– Что это?
– Открой, если хочешь. Вообще, это свитер. Надеюсь, он тебе понравится.
– Какая прелесть! Спасибо. Выпьешь чего-нибудь?
– Да. То есть, нет, рядом с тобой я и так, как пьяный.
– Вот это меня и тревожит, Джерри.
– А меня нисколько. Не надо, Майк, прошу, не бойся за меня. Честное слово, я в норме.
– Кажется, я здорово набрался. Слово за слово, бутылку бренди уговорили. Наверное, это ужасно непристойно смотрится. Извини.
– Не извиняйся, сегодня твой праздник, и ты так давно его не отмечал. И выглядишь ты прелестно.
– Голова кружится.
– Позволь, я тебя поддержу.
Ничего не подозревающая Люсси, стала спускаться по лестнице и вдруг застыла в изумлении при виде целующейся влюбленной пары. Стараясь не шуметь, она мигом влетела обратно в свою комнату.
– Как вы это сделали, тетя Света?! Как? Что вы такого сказали ему?
– С чего ты взяла? Я ни при чём. Сами разобрались.
– Они идеальная пара. Я уж и не мечтала. Вы добрая фея, тетя Светочка!
– У вас семейное помешательство. Он – злой волшебник, я – добрая фея. Пора с этим завязывать. Жили бы как люди.
– Я не прочь. А почему это он злой? Вы это видели? – Люсси растопырила пальцы. – Он лучше всех на свете. Я очень, очень хочу, чтобы он был счастлив. У меня никого нет дороже.
– Бедная, милая девочка.
– Я хотела уехать, чтобы не мешать ему, но теперь, когда они поладили, как вы думаете, могу я остаться?
– Тебе свою надо жизнь налаживать.
– А мне для него своей жизни не жалко.
– Дурочка, ему нужны мужчины.
– Ну, и пусть. Я бы просто рядом была. Ведь я ему не чужая.
Хлопнула дверь «родительской» спальни.
– Кажется, мы можем выйти. – Сконфужено заметила Люсси.
– Ой, ой, ой. За дядечку чужого он переживает. Жизнь боится ему поломать. А тут родной ребенок весь изломанный.
– Что вы! Он не виноват. И я вовсе не несчастна. – Люси всхлипнула. – Тетя Света, что мне делать?
– Уезжай, не думай даже. Живи своей жизнью. Хочешь, в Москву тебя увезу? Погостишь, посмотришь на историческую родину.
– Но почему я не могу жить с ним? Просто рядом. Помощницей, другом.
– Старой девой?