В один из таких — светлых уже — вечеров, поговорив за ранним ужином о том о сем, оба они сидели у окна и молча, задумчиво смотрели на закатное небо; спустя некоторое время, видимо, налюбовавшись довольно, старик перевел прищуренный взгляд на молодого человека и стал, казалось, терпеливо ждать какого–то вопроса. Николаша на его взгляд ответил сначала удивленно, но потом понял, опустил глаза и, подумав, произнес:
— Я должен теперь спросить?
— У вас теперь, по крайней мере, есть такая возможность, — ответил старик, — до ночи далеко, так что — спрашивайте.
Но Николаша ничего не стал спрашивать, только поднял глаза, неожиданно снова наполнившиеся мукой и смятением. И старик принялся рассказывать сам.
Что оказалось: обретение смысла мешает понимать окружающих, мысли и слова которых лишены всякого смысла.
— То есть, молодой человек, лучше сказать, всего лишь приводит вас к осознанию факта их бессмысленности. Общение в наше время — вспомните сами — формально, но при этом никакого формального смысла не несет; слова лишь используются: сами по себе; пользование ими при этом есть самоцель, ибо подлинное их значение давно утрачено, никто уже давно не понимает их подлинного значения, не умеет ими пользоваться: но, главное — и не стремится к этому, так как просто не осознает этой утраты; образуется, знаете ли, порочный круг. Некий примитивный смысл при такого рода общении передается невербально и вообще никак не может быть формализован, или, говоря практически — адекватно передан какими–либо другими средствами, даже, например, эээ… языком жестов, или мимики. Таким образом, общение — любое, в том числе, извините за выражение, массовая информация, — старик поднял палец, — сводится к передаче ограниченного набора эмоций — неким трансцендентным образом: никто не знает — каким, и никого это, к сожалению, не интересует. В силу этого и в этом, с позволения сказать, смысле жизнь человечества ничем не отличается от жизни… кхм… стада животных, или колонии кораллов каких–нибудь.
Николай Николаевич умолк, отпил остывшего чая из чашки, и вновь продолжал:
— Более того, скажу я вам: ведь вы наверное слышали не однажды разного рода суждения о тщете человеческого существования, об отсутствии его видимого кхм… — простите — смысла, вы ведь, признайтесь, и сами, вероятно хоть раз задавали себе вопрос — в чем смысл вашей жизни, для чего вы живете? Признайтесь?
Николаша, никогда такими вопросами ранее не задававшийся, да и теперь — с трудом следивший за мудреными рассуждениями своего новоявленного наставника, кивнул, тем не менее, головой — на всякий случай. Николай Николаевич также удовлетворенно кивнул ему в ответ и продолжал: