– Ну и правильно. Неужели станете доказывать его моральность и общественное благо?
– В принципе я не готов доказывать ни того, ни другого. Все зависит от конкретных людей – само по себе богатство не делает их ни хорошими, ни плохими. Люди распоряжаются своим богатством в соответствии со своими представлениями о добре и зле. И есть богатые, которые тратят средства на благотворительные цели, вкладываются в развитие производства, создают новые рабочие места.
– Да хватит вам ерунду молоть, сколько можно! Отщипывают щепотку от своего пирога и бросают нищим, а вы предлагаете еще восхищаться ими из-за этого! И производство с рабочими местами они создают не для того, чтобы принести общественное благо, а для извлечения из них личной прибыли. Причем, посредством нещадной эксплуатации.
– Ну, здесь мы страдаем от социальной апатии. Не только буржуи, но и рабочие не осознают своих классовых интересов и не борются за них. А если отдельные и пытаются, то зачастую встречают самое что ни на есть уголовное противодействие, в лучшем случае – силовое со стороны правоохранительных органов. Можно подумать, у милиции других дел нет, как профсоюзными активистами заниматься! Ведь и до революции имела место та же галиматья – царская охранка зачем-то боролась с профсоюзами. Видимо, тогда и сейчас власть считает, что недовольство собственников для нее опасней недовольства пролетариев. Единственный способ изменить такое положение – доказать власти, что она сильно ошибается. То есть, что недовольство пролетариев для нее неизмеримо опасней, и что она не сможет подавить его проявления силой, потому что это поведет только к усугублению конфликта. Но пролетарии наши – тише воды, ниже травы. Собственно, все общество в таком же состоянии. И я не имею ни малейшего представления, когда эта апатия закончится. Наверное – так же, как в семнадцатом и в девяносто первом, когда будет уже слишком поздно начинать реформы, и государство рухнет в очередной раз, уже последний. Не думаю, что Россия переживет еще одну катастрофу такого масштаба – странно, как она вообще до сих пор сохранилась.
– Знаете, а мне это вовсе не кажется странным. Думаю, вы просто общаетесь не с теми людьми. Вот я, например, в отличие от вас, верю в счастливый исход.
– Боюсь, счастливый исход для вас не окажется таковым ни для меня, ни для страны.
– Вы же сами только что признались, что ненавидите богатых!
– Но я не говорил, что желаю их смерти. Бороться надо не с богатыми, а с бедностью.
– И как же вы собираетесь делать второе, не делая первого?