– Ты так думаешь, потому что никогда в жизни не интересовался тихими и незаметными.
– Ерунда. Ты меня не убедил.
– Жаль. Ну ладно, бывай здоров.
– Счастливо.
Сагайдак и Самсонов разошлись в разные стороны по своим делам, и Петр Никанорович долго думал над словами странного журналиста. Нет, он не может быть прав. Нельзя залезать в душу прячущим ее людям – можно и по морде схлопотать.
Измотанный после хлопотливого рабочего дня, бизнесмен вернулся вечером домой и вновь обнаружил на двери дочери запретную табличку.
– Она хоть выходила оттуда? – спросил Сагайдак жену.
– Разумеется. В школу. Потом ужинала. Молча.
– А ты к ней заходила?
– Нет. Она же запрещает.
Петр Никанорович представил, как маленькая родная Милка лежит одна на своем диванчике и плачет. Под ложечкой похолодело. Ничего, и это тоже пройдет.
10. Рожденный взамен
Утренний морозец прихватил не успевшие опасть листья берез у редакции "Еженедельного курьера". Серые, подернутые инеем, похожие на грязные лоскутки, свисали они с веток, уныло оттеняя праздничную белизну стволов. Редкие прохожие втягивали головы в плечи и старались шустрее перебирать на ходу ногами – лето осталось в прошлом, но привычка к теплу еще не покинула людей. Солнце безнадежно тонуло в серой мгле непрозрачного неба.
Утренняя пятиминутка у главреда подходила к концу, когда он хлопнул обеими ладонями по столу и крикнул:
– Самсонов! На твоей улице праздник. Помнится, ты рвался резать правду-матку?
– Можно и так сказать, – буркнул Николай Игоревич.
– Возможность представилась наипервейшая. Сегодня арестован замглавы Полуярцев. Знаешь такого?
– Знаю.
– Ну вот, дерзай. Там для тебя целый букет приготовлен. Фирма на имя жены, откаты, блатные подряды и тэ дэ и тэ пэ. На этом все, все свободны – за работу, господа товарищи.
Люди вставали с мест, с грохотом отодвигая стулья, вполголоса переговаривались друг с другом и неторопливо тянулись сквозь дверь прочь из высокого кабинета. Николай Игоревич продолжал сидеть с прежним, безразличным выражением на официальном лице.
– Можешь приступать, – добавил главный, не осознав глубинной подоплеки поведения непредсказуемого журналиста.
– Вы точно этого хотите? – тихо спросил тот.
– То есть? Почему бы мне этого не хотеть?
– Как знаете. Мне понадобятся интервью с ним самим, с его женой, с другими замами, с подчиненными, с главой администрации, с прокурором. Возможно, еще с кем-нибудь – потом видно будет.
– Ничего тебе не понадобится. Есть пресс-бюро администрации, оно предоставит все доступные материалы по делу. Зачем тебе глава-то понадобился?