Ломакин стоял с глупым видом и странной позе, изогнувшись, словно пытаясь взглянуть на собственные ягодицы. Лиза отмотала бинт, смочила его холодной водой из чайника и приложила к ожогу, вновь преодолев слабое сопротивление несчастного.
– Я вызову "скорую", – сказала она, – подержи сам бинт.
– Не надо никого вызывать, – прохрипел Сергей.
– Как это не надо? Такую дырку в заднице прожег, ненормальный! Инфекцию занесешь!
– Сказал, не вызывай. Обойдется. Заживет, как на собаке.
– Дурак, ну какой же дурак!
– Да уж каким родился.
– Ну зачем, зачем ты это сделал?
– А ты не понимаешь?
– Что? Ты после своей тюрьмы стал таким чувствительным? Всерьез воспринимаешь слова обозленной женщины? До состояния полной истерики? Ты хоть понимаешь, что это чисто женская реакция?
– Ты опять за свое?
– Ладно, ладно, не буду больше. Что теперь делать? Компресс надо сменить, похолоднее сделать.
– Да ладно, успокойся. Подожди, говорю.
Лиза настойчиво занималась сменой компресса, Ломакин остановил ее, сжав горячими пальцами мокрую руку.
– Сказал ведь, подожди. Я должен тебе сказать… – он замялся и опустил взгляд в поиске непослушной блуждающей мысли, единственной из всех способной убедить высокомерную собеседницу в существовании тарус на колесах. – Я не был женщиной. Я всегда думал о тебе.
5. Эвридика
Утром Самсонов вышел из кабинета главного редактора после летучки и увидел на столе у Даши роскошный букет; судя по виду и оформлению, тот стоил несколько тысяч рублей.
– Даша, милая моя! – с деланным восторгом воскликнул прохиндей. – Кому это в нашем богоспасаемом учреждении досталась такая красота?
– А ты подумай как следует, – скромно улыбнулась девушка.
– Ума не приложу! А почему его тебе на стол поставили? Неужели сама счастливица не желает принимать этакое великолепие? Это как же мужик проштрафился, что ничего не помогает?
– И вовсе никто не проштрафился. Хватит дурака валять. – Даша обиделась без шуток со всей эмоциональной энергией впечатлительного сердечка. – Мне его подарили, понятно?
– Тебе? Не может быть!
– Почему это не может быть? Хочешь сказать, мне только три гвоздички полагаются?
– Нет, я хочу сказать, что этот букет предназначен для женщины возрастом никак не меньше сорока, а то и пятидесяти лет.
– С чего ты взял такую глупость?
– Это не глупость, милая Даша. Юным девушкам положено дарить букеты мягких пастельных тонов, оттеняющих прелесть их невинного возраста. Ну, а такое буйное разноцветье дарят солидным дамам, чтобы хоть слегка заретушировать следы времени на их изможденных лицах.
– Ты что, посещаешь курсы икебаны?