> и В. Залежского
>10> о монархических партиях дополнялись публикациями, затрагивающими деятельность черносотенцев в отдельных юродах и губерниях
>11>. Увидела свет статья Б. Брусянина
>12>>13, в которой исследовалась черносотенная агитация в рабочей среде. Появились брошюры А.Е. Евгеньева (АА. Кауфмана), И. Когана, А. Киржница об участии черносотенцев в погромах
>14>. Отдельной темой была история взаимодействия русской православной церкви с крайне правыми организациями
>15>. В жанре политического портрета были представлены некоторые лидеры правого лагеря
>14>. Дважды была издана книга АС. Тагера о деле Бейлиса
>16>.
Все эти работы имели разоблачительный характер в полном соответствии с пропагандистскими задачами, которые ставила официальная идеология. Многие работы были написаны не столько с марксистских позиций, сколько в духе господствовавшей тогда исторической школы М.Н. Покровского, для которой были характерны вульгарное понимание классового подхода, поспешность и необоснованность оценок И тем не менее было бы неправильно полностью сбрасывать со счетов историческую литературу 20-х — начала 30-х гг. В этот период в научный оборот была введена масса архивных документов, некоторые статьи и книги при всей их необъективности содержали богатый фактический материал. Это особенно контрастировало с последующими десятилетиями, когда в советском обществе возобладала тенденция строгого контроля над всеми проявлениями общественной мысли и нетерпимости к малейшим отклонениям от официальных канонов. Черносотенное движение фактически выпало из узкого круга разрешенных тем. Если в конце 20-х гг. был издан документальный сборник о Союзе русского народа, то сборник материалов о черной сотне в целом, подготовленный в 1934 г., так и не увидел свет. Из исторической литературы исчезли статьи и брошюры по этой тематике. В дальнейшем источники стали недоступными не только для широкого читателя, но и для профессиональных исто риков. Почти четыре десятилетия были закрыты основные архивные фонды черносотенных организаций.
Толчком для запрета могли послужить бытовавшие в литературе аналогии черносотенства с фашистским движением. Данная тема оставалась острой, потому что была тесно связана с национальным вопросом и антисемитизмом. Очевидно, по этой причине предубеждение против черной страницы русской истории сохранилось надолго. Она оставалась надежно прикрытой даже в 50-60-е гг., когда возможности историков значительно расширились.
Некоторые сдвиги наметились только в 70-80-е гг. Это было связано с объективными тенденциями в советской исторической науке, пытавшейся в рамках марксистской концепции нащупать новые исследовательские темы. Процесс изучения классов и их политических организаций, затянувшийся из-за отвлечения исследовательских сил на конъюнктурные темы, привел к необходимости создания обобщающих курсов по истории политических партий