— На нем висит долг моей семье. Именно долг вынудил его поменять стороны в конфликте и защищать семью Поттеров. Это, да плюс ещё его нездоровое увлечение Лили Поттер.
— Вижу, что Сириус повлиял на твое впечатление о событиях прошлого.
Бросаю взгляд на Сортировочную Шляпу. У голема скрещены руки, и Шляпа легким кивком поддерживает меня.
— Боюсь, это мой собственный вывод. Должен признаться, я солгал. Столкновение с дементорами отнюдь не открыло во мне какой-то новой силы. Однако оно освободило воспоминания, запертые в моей памяти.
Дамблдор подается вперед.
— Воспоминания? Кому они принадлежат?
— Джеймсу Поттеру. Абсолютно все. Его жизнь и даже его смерть.
— Понятно. Прости, но я прошу тебя предъявить доказательства.
— Я дам вам посмотреть два воспоминания. Первое — о том, как вы с Джеймсом обсуждали в этом кабинете пророчество. Второе — последние секунды попытки сражения Джеймса Поттера с Риддлом. Этого будет достаточно?
— Действительно. Похоже, ты серьезно обдумал свой выбор.
Качаю головой.
— Первое показывает степень моих знаний, и так как присутствовали только вы с Джеймсом, вы сможете сравнить их с вашими собственными воспоминаниями. Этого должно быть достаточно, чтобы поверить мне. Второе показывает, что я знаю, против чего я вынужден сражаться. Несмотря на все свои навыки и умения, Джеймс Поттер не продержался и минуты против Риддла на поле битвы, выбранном им самим. У меня сила сына, защита крови матери и память отца. И даже этого может быть недостаточно.
* * *
— Стоит ли всё ещё называть тебя Гарри?
— Имя не хуже прочих. Поменяй его сейчас, и люди насторожатся. Если вы посмотрите на карту, то увидите — она показывает мое имя полностью. Мародеры подобного не задумывали.
Директор соглашается.
— Ты оказался в крайне интересной ситуации, Гарри. Можно только предполагать, что произошло бы, если бы профессору Локхарту удалось его заклинание. Он мог бы пожать бурю. Я пришел к заключению, что именно из-за пророчества ты намеревался держать меня в неведении?
Мне и в голову не пришло подумать о возможных последствиях столкновения с тем позером. Что касается вопроса, этого отрицать нельзя.
— Вы могли бы быть со мной откровеннее на первом либо на втором курсе — да в любое до настоящего момента время. С моей точки зрения, вы этого не заслужили.
— Даже после событий в конце прошлого года я не полагал, что ты готов. Том жаждет получить новое тело, но он все еще расстроен и ему недостает сил и средств. Я просто ждал, когда ты повзрослеешь, и надеялся, что до этого ты будешь наслаждаться оставшимся детством. Искренне хочу сказать: слово «вина» определяет последние два десятка лет моей жизни. Мне стыдно, что я не смог спасти Джеймса и Лили, как и многих других погибших, что я не смог сделать больше, чем оставить тебя с твоими родственниками, что меня обманул Квиррел, ввело в заблуждение воспоминание из дневника, и что я приговорил Сириуса на годы в руках дементоров. Время доказало, причем самым болезненным образом, что я несовершенен. Когда я победил Геллерта, мой мир был гораздо конкретнее, я был героем среди героев, и меня сочли целесообразным возвысить, сделав лидером. В конце концов, кто я такой, чтобы стоять на пути своего величия? После многих лет борьбы с моим заблудшим другом я полагал, что заслуживаю такую награду. Смирение, Гарри, — если и есть что-то в этой жизни, чему я могу тебя научить, так это смиренно оценивать свои решения.