Последний раз я такой звук слышал в рок-клубе на Рубинштейна двадцать лет назад. То есть очень громко и при этом – совершеннейшая каша. Ни одного слова не разобрать. Что к лучшему, если вдуматься.
Но этим были сразу и навсегда пресечены все попытки общения.
Конечно, можно было найти небольшое помещение за баром, уставленном железками. Там было чуть потише. Но все железки были прочно заняты, народ там выпивал уже серьезно и вдумчиво.
Я взял пива, поскольку был все за тем же рулем, и стоял с бокалом в руках посреди зала. Иногда ко мне подходил кто-нибудь, тыкал в меня пальцем и орал на ухо:
– Массолит?
– Ага! – орал я.
И мы, довольные друг другом, расставались.
Тут прибежала красотка Вейманн в кожаном платье и продала меня телевидению, которому я быстро и ловко дал интервью в отдаленном коридоре. Похоже, это становится моей профессией – давать интервью про ЖЖ.
Кое-как удалось переждать первые две чумовые группы. Деловито бегали туда-сюда обалденные девушки, обитательницы чужих френд-лент. Ни на одной не было написано ника, что мешало познакомиться. Я был в полном игноре. Тогда я поднял над головой плакат с номером своей аськи, который у меня похож на номер телефона – 319–21–68, – но никто так ко мне и не постучал.
И я пошел наверх, к жене, к Мирзе, к пиву…
Журналист Губин и его статья
14 июня
Губина я знаю давно, с тех пор, как он приехал в Питер из Иванова и действительно какой-то период ночевал в «Авроре» на диване в кабинете главного редактора. Поскольку в соседней комнате я раза три в неделю ваял свои «Записки рок-дилетанта», получал со всей страны кассеты и бобины, то немудрено, что мы были в курсе дел друг друга.
Потом он как-то вошел в нашу банную компанию, о которой я уже рассказывал, и был там самым младшим. Мы над ним частенько издевались, и не всегда безобидно, поскольку Димочка, как многие self-made-man'ы из провинции, как-то очень уж стремился в верхи, коллекционируя важные знакомства и связи, потом появились деньги, он всегда был в курсе валютных изменений, престижность его чрезвычайно волновала, и мы над этим иронизировали.
Он огрызался, но в общем это можно было счесть дружеской пикировкой.
Звали мы его Губини.
Где-то лет шесть-семь назад, когда я был неофитом Интернета, Губин, делавший в то время на радио какую-то передачу, пригласил меня в эфир, чтобы «поговорить об Интернете». Я согласился. Однако за день до передачи он позвонил и попросил меня подготовить ответ на один вопрос, который и задал.
Я спросил: а почему один?
– Ну я вам задам его, и вы быстро ответите. У вас всего десять секунд будет, – объяснил Губини.