Карлович. На вопрос мы ничего не ответили, он продолжил.
– Вы, бля, слышите, уроды тупые! Кто сегодня кидал краской? На той неделе?
Вам чего спокойно не живётся! Ноги сломать? Ты, бля, чего здесь делаешь? – он
посмотрел на меня и продолжил надвигаться.
– Арнольд Карлович! Вы!? – спросил я.
– Я! Ты чего, с ним? – он был зол.
– Мы ничего не делали! – предпринял попытку сгладить конфликт я.
– Делали! Ещё как делали! – встрял Федор Иванович, – потому что вы суки и не
уважаете никого! Ни живых, ни мёртвых!
– Ты мудак? – спросил строитель с дьявольской ухмылкой, он переключил
внимание на Федора Ивановича, – я начальник стройки и вам, мудакам, тормозить мой объект не дам! Я вас в тюрьму уродов упрячу! Растерзаю!
– Я не мудак! Я Лонгинов Федор Иванович и здесь лежит мой дед, я имею
право! И я положу свою голову за правду! – закричал дед.
– Лонгинов, – несколько удивился я, – а я Лонгов, – я улыбнулся не вовремя на
похожесть наших фамилий.
– Лонгинов! Туда же хочешь! – продолжал строитель, не обращая внимания на
мою реплику, он показал на яму.
– Да пошёл ты, урод! – и Федор Иванович кинулся на строителя с кулаками, тот
же не ожидая такого развития событий, вначале отшатнулся, но потом откинул
деда, как игрушку, тот улетел прямо в яму.
Я, словно мастер боевых искусств, ведомый неожиданным рефлексом, ведомый
тёмной энергий, силой, наотмашь, сам того не желая, резко, быстро ударил
начальника стройки черенком от лопаты. Тот же, немного постояв, дотронулся
до своего лица, а когда убрал руку вся рука, все лицо было в крови, он
посмотрел на меня уже не злым, а больше удивленным, недоумевающим
взглядом, пошатнулся и упал вначале на колени, а потом навзничь. Я неуверенно
подошёл к нему, потрогал пульс на шее, толкнул его, ещё и ещё потолкал его, я
никогда не видел мёртвых так близко, но сейчас почему-то не было никаких
сомнений, что строитель мёртв, его, орошённое кровью лицо, было сине-
багровым, глаза смотрели в никуда и бездумно, видимо душа уже покинула это
тело. Он был мёртв.
Я спрыгнул в свежевырутую могилу, где лежало тело давно усопшей и дед.
– Федор Иванович! Фёдор Иванович! – закричал я, мне было жутко, на моей
душе, нет не кошки её скребли, волки разрывали её на части, – он мёртв, он по-
моему мёртв!
Фёдор Иванович лежал на животе, голова его упиралась в гроб, я развернул его, он хрипел.
– С вами что? – сказал я, он же начал кашлять, изо рта его шла кровь, – черт!
Скорую!
– Виктор! Нахрен скорую! – прохрипел он, – Виктор Лонгов! Виктор Лонгов! Вот
истина, судьба поджидает в самых неожиданных местах!
– Надо скорую, – неуверенно сказал я.